– Я могу отправиться на суд и выступить там в качестве ее защитника?
– Можешь. Любой человек может так поступить, если считает осужденного невиновным.
– В таком случае тот, кто все это придумал, знал о наших с Мирной отношениях и рассчитывал именно на это. Я не должен буду доехать до суда, либо меня постараются убить уже там.
– И что же ты собираешься делать?
– Ехать, естественно! У меня что – есть какой-то выбор?
– Но тебя же могут убить по дороге.
– Я мог подохнуть еще в харчевне. Мирна не дала этому произойти, и я обязан ей жизнью. Да и, кроме того, она очень дорога мне и без этого. Я ее люблю и не дам свершиться такой несправедливости.
– Хорошо, – Старик кивнул головой. – Мы не можем вмешиваться в правосудие, это так. Но никто не мешает нам наблюдать за его отправлением. Да и сопроводить тебя на суд мы тоже можем, раз уж так вышло, что наш визит туда совпал с твоей поездкой в это же место…
Через полчаса полтора десятка Котов во главе с их командиром бронированной колонной выдвинулись из лагеря. В ее середине ехал я и перепуганный секретарь суда. Перед самым отъездом к нему подошел Старик.
– Я восхищаюсь вашей храбростью, уважаемый! Выехать в столь трудное и опасное путешествие только для того, чтобы сообщить нам о происшедшем, – уважаю!
– Ну что вы, Ваше превосходительство… право, вы преувеличиваете… мои скромные заслуги.
– Отчего же? Вокруг полно разбойников, даже мы вынуждены были прибыть сюда, дабы их отыскать. Вон, видите этого воина? – палец командира указал на меня.
– Вижу. И что?
– Только за последний месяц он дважды чудом избежал смерти от их рук. И если бы не наше вмешательство…
Секретарь сокрушенно покачал головой:
– Бывает…
– Да… И вот ведь незадача какая! Все время достается тем, кто около него находится! То стрелой прилетит, то ножом ткнут непонятно за что да неведомо кто… Так что мои ребята и рядом-то с ним ходить опасаются… А сам он – как заговоренный!
– Ну, и так тоже случается… – растерянно проговорил секретарь. Он еще не понимал, куда дует ветер, но его, надо полагать, многоопытная задница уже ощущала что-то нехорошее.
– Так вот, уважаемый, он нынче с нами едет. Вот я прошу вас по сторонам поглядывать, вместе с моими ребятами, разумеется! А то стрельнет еще кто… Этому-то хоть бы хны! А нам каково? А ну как прилетит кому неповинному? Ну, мои-то парни, может, и сумеют куда отскочить, а вот на вашем месте… я бы поостерегся…
До секретаря, наконец, дошло, и он побледнел. Умоляющим взглядом глянул на невозмутимого командира Котов, на ухмыляющиеся рожи его подчиненных.
– Так… это… я ж не воинский человек-то! Может быть, я вас тут подожду или один…
– Ну что вы, уважаемый! Как можно? В лагере, кроме часовых, и не будет никого. Вдруг да пролезет кто? Это сейчас им страшно, а как уедем? Да и в одиночку вас отпускать боязно. Раз повезло, а другой? Вот с меня и спросит судья-то!
Коты откровенно заржали, но Старик остался невозмутимым.
Так и оказался в нашей колонне совершенно посторонний человек. Соседство мое явно не доставило ему радости и веселья. Он то и дело косился в мою сторону и был явно не против того, чтобы отстать от нас или вообще где-нибудь потеряться. Но позади него ехали плотным строем трое всадников, при взгляде на которых желание шутить пропадало само собой.
Мы были в пути уже около двух часов, когда передовой всадник подал знак. Коты тут же рассыпались в цепь. Защелкали взводимые арбалеты.
Секретарь побледнел.
– Что там, Лексли? – подал голос командир.
– Кто-то есть впереди. Сейчас разберемся.
Впереди оказалось четверо верховых. Крепкие парни с воинской выправкой. Двое с копьями и мечами, у остальных вместо копий были арбалеты. Увидев, с кем им придется иметь дело, они благоразумно не стали быковать и вообще повели себя мирно. По знаку дозорного подъехали ближе. Оружие они не трогали и вежливо приветствовали командира.
Старик вопросительно посмотрел на секретаря.
– Это… солдаты из гарнизона Гарбена. Они сопровождают судью. Наверное, их выслали нам навстречу. Вы же сами говорили, места тут небезопасные. Никто же не предполагал, что у нас будут сопровождающие.
– Ну, раз так, пусть едут впереди. Дорогу нам покажут.
Так, судейский спалился. Не предполагали, значит, наличия «у нас» сопровождающих? А у кого это – «у нас»? Он заранее знал, что будет ехать не один?
Взглянув на Старика, вижу его утвердительный кивок головой. Он тоже все понял. Кстати, своих арбалетов Коты не разрядили…
Въехав в деревню, мы сразу же проследовали к площади.
Там было людно, народ толпился вокруг нее. Хлеба и зрелищ, так, кажется, говорили у римлян? Не знаю, как насчет хлеба, а уж зрелище я вам сегодня обеспечу!
Судьей оказался невысокий худощавый мужичок. Для него был сооружен помост и поставлено кресло, где он и восседал. Судя по всему, он явно не ожидал моего появления здесь. Да еще в сопровождении такого эскорта. Я перехватил вопросительный взгляд, брошенный им на секретаря. Тот прямо-таки ростом уменьшился!
– Ваша честь! – подъезжаю к нему вплотную и слезаю с коня. – Имею желание выступить в защиту осужденной целительницы!
Так, похоже, что нигде не облажался. Судья уже пришел в себя и принял величественную позу.
– Назовите себя, незнакомец!
– Сандр. Отставной капрал.
– Вы знаете, в чем заключается преступление этой женщины?
Ох и дал бы я тебе в рыло, голубок! Враз спеси-то поубавилось бы! «Этой женщины», видите ли! Да ты и пальца ее не стоишь вместе со всем своим кодланом!
– Не знаю. Но полагаю, что имеет место какая-то ошибка. Могу ли я переговорить с ней?
Он помедлил. Что-то прикидывает, это ясно.
– Можете. Только недолго и в присутствии стражи.
А и хрен бы с ней, со стражей этой! Не помешают.
Мы пересекли площадь и подошли к поленнице дров. Сложенная квадратом, она имела посередине пустое пространство, где и был вкопан столб. К нему была привязана Мирна. Около нее находилась молоденькая монашка, испуганно на нас посмотревшая.
– Сестра, не могли бы вы оставить нас на некоторое время? – мой хриплый голос ее напугал, и, часто-часто закивав головой, она отступила в сторону.
– Парни, – повернулся я к стражникам. – Отошли бы и вы в сторонку, а?
– Не положено… – начал было самый молодой из них. Но второй толкнул его в бок и кивком головы показал в сторону. Они отступили на несколько шагов.
Вот и моя сероглазка.