Константин остановился потому, что вспомнил, наконец, где он видел лицо человека, который только что в него стрелял. И это воспоминание его так поразило, что он остановился и прекратил преследование.

Тот, кто сейчас в него стрелял, не принадлежал ни к одной из московских криминальных группировок. И охотился он за Панфиловым и Макеевым давно. Именно этот человек руководил очень неудачными, надо сказать, действиями отряда омоновцев, когда Панфилова и Макеева однажды чуть не взяли, это было в Калуге…

Этот человек работал в ФСБ и у него был приказ арестовать «борцов с преступностью», а если этого сделать не удастся – уничтожить.

Но если это действительно он, то Панфилов вообще отказывался понимать тактику его действий. Что это за фээсбэшник, который работает один, без прикрытия и даже не обеспечил себе надежный и удобный путь отхода с огневой позиции? То, что он сегодня «совершил», пытаясь застрелить Панфилова, это же дилетантизм какой-то.

И зачем он сунулся в метро? У ФСБ что, средств не хватает на приобретение машин?

Пусть даже не «Ауди», он и на обычных «Жигулях» от меня ушел бы, если бы к этой операции ФСБ была подключена ГИБДД. А оно так чаще всего и бывает. ФСБ любит окружать себя организационным комфортом, созданным усилиями других родственных ведомств. Это им авторитета добавляет в глазах остальных.

«И еще, – вспомнил вдруг Панфилов. – Он же застрелил сегодня двух прохожих, этот офицер из ФСБ! Ну, возможно, женщину он не застрелил, а ранил, но тем хуже для него, она же опознать его теперь может. Ерунда какая-то получается! Не может ФСБ так работать! И непрофессионально слишком, и очень неорганизованно, и слишком нагло.

Нет, самому в этом вряд ли удастся разобраться. Надо с Сашкой посоветоваться, он все же в милиции раньше работал, и не в самой маленькой должности. Сам, наверное, подобные операции разрабатывал, может, сообразит, что к чему…»

– Эх, черт возьми! На завтрак-то я так ничего и не купил…

Панфилов почувствовал противную сосущую пустоту в желудке и решительно направился к первому попавшемуся на глаза магазину.

Магазин назывался «Молочный двор», но Панфилова это не остановило.

В конце концов, Макеева лучше посадить на молочную диету, чем заморить голодной смертью.

Глава 9

Тузов не мог похвастаться, что день начался удачно.

Едва он проснулся, как тут же вспомнил, что сегодня исполнилось ровно двадцать дней, как его выгнали из ФСБ. И не просто выгнали, а еще и с «волчьим билетом»! Когда генерал Утин орал на него в своем кабинете и швырял ему в лицо приказ, в котором стояла формулировка «уволить в связи с несоответствием занимаемой должности», Тузов сразу сообразил, что в правоохранительных органах он теперь работу найти не сможет. В таких случаях отдел кадров ФСБ работает четко и копия приказа будет разослана по всем управлениям родственных ФСБ структур.

А что он, майор Тузов, вернее, теперь уже бывший, к сожалению, майор, может еще, кроме того как «обеспечивать безопасность» России?

Он работал в ФСБ лет двадцать, привык жить спокойно, не напрягаясь, и думал, что так будет продолжаться вечно, то есть до самой пенсии. Дернул его черт проявить активность и получить от генерала Утина ответственное задание – обнаружить и обезвредить объявившихся в Москве «борцов с преступностью». Ирония ситуации заключалась в том, что делали-то они фактически ту же работу, что и ФСБ, если не считать методов, которыми они пользовались…

Увы, методы эти противоречили не только целой куче статей УК РФ, но и вообще здравому смыслу. Вот и пришлось ФСБ, по сути дела, защищать лидеров московских преступных группировок от этих невесть откуда взявшихся «карателей».

И как назло, поручили всю эту тягомотину ему, майору Тузову. И он с этой задачей не справился.

Директор Федеральной службы безопасности генерал Утин долго брызгал слюной и сыпал матерными словами, а потом просто выбросил его, как…

Да, черт возьми! Как самое последнее дерьмо! Как использованный гандон! Как бумагу, которой подтерли задницу!

Дня три Тузов беспробудно пил, не показываясь дома, поскольку еще из Калуги позвонил жене и сообщил, что находится в длительной командировке. Ей только скажи, что выперли с работы, такое начнется, что генерал Утин смиренным ягненком покажется по сравнению с этой разъяренной фурией.

Он пил бы еще дня три, но кончились деньги. Пришлось вернуться домой и остальное время существовать на сухую, делая вид, что каждое утро отправляется на Лубянку.

Вытерпеть весь день, слоняясь по московским улицам трезвым, оказалось неимоверно трудно. Тузов даже не ожидал, что существует столь разительная разница между сознательным бездельем, которому он предавался на Лубянке, и бездельем вынужденным.

Он с удивлением понял, что с удовольствием занялся бы какой-нибудь работой, все равно какой, лишь бы не слоняться неприкаянно по Москве.

Но работы никакой не было. Сначала он серьезно обдумывал, куда бы ему устроиться, чтобы приносить домой зарплату и делать вид, что ничего не произошло. В конце концов, жену не обязательно ставить в известность о том, что он больше не работает на Лубянке. Не все ли ей равно, кто ему платит зарплату?

Но куда устроиться-то? Этот вопрос поверг его в растерянность. Он ничего не умел, кроме того, чем занимался на Лубянке двадцать лет.

Что ж ему остается? В грузчики идти? С его-то «любовью» к физическому труду, да и к труду вообще? Перспективная идейка, ничего не скажешь!

Такие мысли вызывали раздражение, которое, не находя себе выхода, превращалось в столь же неудовлетворенную злость. Тузов постоянно подогревался этим внутренним огнем и распалился до такой степени, что готов был голыми руками задушить любого, кто принял бы на себя вину за его теперешнее положение.

А потом его словно осенило, словно озарение нашло на его измученную бессильной злостью голову! Ведь это те самые два идиота, которых он не смог поймать, и виноваты в его сегодняшнем положении. Это они вылезли со своей дурацкой идеей борьбы с преступностью ее же методами, это они обманули его в Калуге, это они, наконец, ушли от него в лесу под Калугой и не дали расстрелять с вертолета свою машину. Значит, они во всем и виноваты. Вот они ему за все и ответят!

Как ни странно звучал подобный вывод, но он был единственным, удовлетворяющим Тузова. Не на генерала же ему, в конце концов, злиться. На того, сколько ни злись, толку никакого! Мстить он, что ли, Утину будет? Зачем?

А тут он сразу же представил, как убивает одного за другим этих придурков и предъявляет трупы Утину. И тот вынужден будет признать, что ошибся, поспешив подписать приказ о его несоответствии должности, что неудача Тузова объяснялась роковым стечением обстоятельств, а не его непрофессионализмом.

Оставалось только найти этих «карателей» и расправиться с ними.