– Ну да, знаю я такие пакты! – усмехнулся Чернышевский. – Отмазка. А потом – кто кого первый!.. Нашел, тоже мне, Молотова с Риббентропом! Почему я тебе должен верить?

– А ты и не верь! – согласился Панфилов. – Я и не предлагаю верить. Я предлагаю просто не нападать друг на друга. У вас что, врагов других нет больше? Не найдете, с кем подраться, кого на тот свет отправить? Я же сказал – я трогать вас больше не буду. – Он на секунду замолчал и добавил: – Противно мне…

«А ведь он и правда не будет больше наших мочить! – подумал Чернышевский. – Что-то у него там в голове перемкнуло. Оно и к лучшему. Тем быстрее мы его замочим. И потерь меньше будет».

– А чего бы вам с ментами не задраться? – спросил вдруг Панфилов. – Ты сам-то не дрейфишь часом, а? Пошерстили бы ментовку, взяли бы Москву полностью в свои руки! Порядки бы в столице свои установили. По понятиям, а? Как тебе такой план? С ментами-то, наверное, не очень хочется связываться, очко-то играет? Понимаешь, что бесполезно с ними связываться! Что победить их нельзя, можно только отменить! Отменить вместе со всем существующим сегодня порядком и установить другой, новый порядок! Свой порядок! Тогда менты окажутся вне закона. Вот тогда-то их и можно прижать будет. А пока – вне закона вы, и менты всегда будут за вами гоняться, как собаки за кошками, это у них в природе. От этого их не излечишь…

Чернышевский чуть не заулыбался во весь рот, и только старая конторская привычка контролировать поведение в любой ситуации заставила его сдержаться. Но настроение у него резко повысилось.

«Молодец! – подумал он о Панфилове. – Сам решение проблемы подсказываешь. Менты, говоришь? Отлично! Теперь я готов с тобой заключить договор о ненападении, как ты выразился. Да обо всем, о чем угодно! Хоть о взаимной любви и согласии! Вот мент и будет на тебя охотиться, а я в стороне останусь. Вот и договорились!»

– Убедил! – сказал он вслух. – Верить я тебе, конечно, не буду. Придется, наверное, за тобой даже присматривать.

– Нет! – сказал Панфилов. – Никакой слежки! Контролировать меня не надо! Если я слово дал, ему можно верить.

Чернышевский усмехнулся.

– Вот и верь своему слову, – сказал он. – Я больше своим глазам поверю, чем твоему слову! Слово он дал! В задницу свое слово засунь!

Панфилов опешил и даже привстал слегка, но тут же взял себя в руки и сел обратно. Он даже промолчал, хотя это и не просто ему далось.

– Ладно! – проворчал Чернышевский. – Надо будет, мы тебя по-любому найдем! Если договор нарушишь, разговор короткий будет.

– Короткие разговоры прибереги для своих шавок, – ответил Панфилов. – Если договорились, можешь отчаливать. Больше мы тебя не задерживаем.

Чернышевский сжал зубы, но встал молча.

– Надеюсь, больше не увидимся, – процедил он на прощание.

Панфилов согласно закивал.

– Давай, давай, топай! – сказал он. – Извини, провожать не будем. Дорогу сам найдешь.

Когда Чернышевский скрылся за дверью ресторана, Макеев толкнул Панфилова под столом ногой.

– Уходим, Костя, – сказал он. – Не понравилась мне его последняя фраза. Мутная она какая-то. Что-то на уме у него было, я чувствую.

– Поживем – увидим, что у него на уме было, – ответил Константин.

– Мне бы твой оптимизм, – проворчал Макеев.

Несмотря на опасения друга, Панфилов не желал уходить из ресторана, не поужинав. И они просидели еще минут сорок, пока Жиган не согласился, наконец, отправиться домой, в квартиру, которую они купили после того, как на Панфилова были совершены два покушения подряд. Там они себя чувствовали пока спокойно, но о мерах безопасности не забывали.

Поэтому, выйдя из ресторана, Макеев проверил, нет ли за ними слежки, и только тогда вздохнул с облегчением.

Он с самого начала был против этой встречи, но переубедить Панфилова не сумел.

«Я должен дать им этот шанс! – настаивал на своем Константин. – Если обманут или откажутся – тогда ничего другого не останется, как снова воевать. Но попытаться я должен».

Макеев уступил, конечно, поскольку он практически всегда уступал Константину, но ему все же было непонятно – зачем все это?

«Какие могут быть договоры с бандитами?» – недоумевал Макеев.

Глава 14

Тузов вышел из подземного гаража сам не свой и прямым ходом направился в Москву. На правой скуле у него красовалось ярко-красное пятно, которое он то и дело потирал рукой, в кармане лежала тугая пачка долларов. Карман он время от времени поглаживал сладострастным движением руки.

Если бы его спросили, о чем разговаривал с ним Николай Гаврилович, он бы ответил коротко, как привык отвечать начальству в Конторе: «Поставил оперативную задачу и определил сроки ее выполнения».

И все. Без подробностей. Хотя самое интересное в этих самых подробностях и заключалось.

У Чернышевского оказались сведения о том, что интересующий их Константин Панфилов и его напарник Александр Макеев причастны к истории с исчезновением Генриха Воловика, а также с последующим выяснением обстоятельств его смерти.

Правда, каким именно образом они причастны к этим событиям, выяснить не удалось. То ли источник информации сказал не все, что знал, то ли знал он немного. Уточнить было уже не у кого, поскольку этот самый источник, мелкий московский сутенер по кличке Ди Каприо, при странных обстоятельствах въехал головой в витрину магазина, и его насмерть порезало стеклом.

Но и того, что он успел сообщить, должно было хватить для опытного оперативника. А Тузов считал себя человеком опытным, несмотря на то, что это было лишь его субъективное мнение.

Оперативник-то из него и впрямь был неважный, но аналитик он был все же неплохой и справедливо рассудил, что самым заинтересованным человеком в выяснении обстоятельств смерти Генриха Воловика была, без всякого сомнения, жена погибшего, Лилия Николаевна, получившая в итоге все его огромное наследство.

И если Панфилов с Макеевым хоть как-то отметились в этой истории, то она должна знать о них хоть что-то. Может быть и не слишком полезной окажется информация, которой она владеет, но на такие шансы можно ставить. Это Тузов прекрасно понимал.

На свою беду Лилечка не успела полностью оформить свои права на разбросанную, обширную финансовую империю своего покойного мужа. А еще нужно было найти надежных людей, которым можно было доверить оперативное управление ее капиталом.

Таких людей надо отбирать очень осторожно, если не хочешь лишиться не только прибыли, но и капитала вообще. А это требует времени. Словом, молодая вдова была вся в делах – хлопотных, но приятных.

Сама она, конечно, не собиралась задерживаться в России надолго. Ей не давал покоя недоремонтированный дворец в Венеции – последний прижизненный подарок мужа. Там она уже успела обжиться, распланировала, как будет устраивать у себя во дворце приемы и ужины, кого будет приглашать из Европы, кого из Америки, словом, это была голубая мечта, близкая к воплощению.