И еще на тысячу самых разных, но бессмысленных, с точки зрения Сержа, вопросов ответил он за пятнадцать-двадцать минут, пока оперативники его терзали.
Он рассказал так, как оно и было на самом деле – все, что видел и что слышал, умолчав только о сути отношений, которые связывали его и Долли. Об этом милиции знать было совершенно не обязательно.
Об этом вообще пока лучше никому не знать. Никому, кроме клиенток, среди которых Долли сделала ему отличную рекламу одним своим видом, своей вызывающей зависть внешностью.
Едва Сержа отпустили оперативники, к нему пристал капитан. Тот сразу же сделал вывод, к которому пришел и сам Серж, – покушение было организовано на него, а Долли погибла случайно.
Сазонов хотел услышать от Сержа, кого он подозревает в организации покушения, кто мог быть заинтересован в его смерти?
Серж отвечал, что не подозревает никого, смерть его никому не нужна и нельзя ли оставить его в покое, у него голова сильно болит… И вообще, это скорее всего несчастный случай. Серж понимал, как глупо это звучит, но ему было наплевать. Своих забот хватает, а тут еще этот тупоголовый капитан со своими дурацкими вопросами…
– Но это же просто бред свинячий! – горячился капитан Сазонов, с негодованием глядя на Сержа, который, откинувшись в кресле, прикладывал ко лбу салфетку, смоченную в фирменном растворе «Серж», обесцвечивающем кожу на месте гематомы. – Вас явно пытались убить, а вы твердите, что это несчастный случай. Какой, к черту, несчастный случай – машина взорвалась! Машины сами по себе не взрываются, знаете ли. Вот мне эксперт сказал сейчас, что в машине тротила было почти полкило…
– Я не могу представить, кому могло прийти в голову лишить меня жизни, – продолжал стоять на своем Серж. – У меня прекрасные отношения со всеми клиентами. Не говоря уже о клиентках…
– Нет, Сергей Александрович, – пытался пробиться через его глухую защиту Сазонов, – вы просто пудрите мне мозги!
«Да, это действительно просто, – подумал Серж. – Это ты, капитан, верно заметил… Пудрить тебе мозги сможет даже сопливый пацан».
– Ну что вы, товарищ капитан, – укоризненно заметил Серж. – У меня бы не получилось, даже если б я этого и захотел.
– Что не получилось? – не понял его капитан Сазонов.
– Пудрить вам мозги, – с готовностью пояснил Серж свою мысль.
– Это почему же? – Сазонов чувствовал какой-то подвох, но упрямо продолжал идти вперед.
«Потому, что их нет», – подумал Серж, но открыто хамить не стал.
– Потому что, на мой взгляд, это принципиально невозможно, – ответил он.
– Напрасно вы не хотите мне помочь, – огорченно упрекнул его Сазонов. – Покушение не удалось, и ваша жизнь продолжает оставаться в опасности. А вы покрываете своего будущего убийцу!
– Послушай, капитан, – не выдержал Серж. – Ну, не знаю я, кто хочет меня убить. Не знаю. Что ты пристал ко мне? Ищи, если тебе это так нужно… А меня оставь сейчас, ради бога, в покое.
– Напрасно вы так, Ефремов, – обиделся капитан. – И «тыкать» мне не надо! Я о вашей жизни, между прочим, беспокоюсь! А вы ведете себя так… неконтактно!
– Не надо! – отрезал Серж. – Я сам о себе позабочусь…
– Не знаю, Ефремов, успеете ли вы пожалеть о своих словах, – тяжело вздохнул капитан Сазонов, но все же отстал от него.
«Я о своих словах никогда не жалею…» – подумал Серж, глядя ему в спину.
Чем больше думал Серж об этом происшествии, тем яснее ему становилось, что Шиндлер разнюхал о его «подпольных» действиях. Тогда неудивительно, что он пришел в такую ярость.
Дело в том, что Серж оформил документы на перерегистрацию «Фаворитки» на свое имя. И юридически «Фаворитка» принадлежала уже не Шиндлеру, а Сергею Ефремову. Серж воспользовался неточностью в небрежно оформленных учредительных документах косметического салона, дававших право «трудовому коллективу», который был соучредителем, принимать решения в отсутствие одного из учредителей. И только потом информировать его о принятом решении. Это казалось ему вполне реальным путем к свободе.
На следующей неделе Серж и собирался сообщить бывшему – теперь он уже с уверенностью мог произнести это слово – хозяину «Фаворитки», ордынцу Саше Шиндлеру, о том, что общее собрание соучредителей приняло решение вывести его из состава владельцев.
Проще говоря – о том, что его кинули, как сопливого мальчика, как лоха.
Кидать Шиндлера было опасно. Настолько опасно, что вполне можно было обнаружить в машине мину. Сегодня Долли и «обнаружила» ее в машине Сержа. Значит, Шиндлер узнал обо всем и, не дожидаясь, пока Серж сообщит ему, что фактически украл косметический салон, решил «навести порядок».
Серж не верил ни в какую мистику, не верил даже в совпадения. Но и не мог представить себе, что мир построен на случайностях. И далеко не случайно на его месте сегодня оказалась Долли.
Это могло означать только одно – что его ангел-хранитель от него все еще не отвернулся, не забыл своего Сержа…
Нет, он, конечно, не представлял себе этого своего высшего покровителя в образе ангела, как на иконах или в книгах, – вообще, как принято их изображать: в виде этаких симпатичных юношей с крылышками и «сладкой» педерастической внешностью.
Раз уж нет бога, так нет и ангелов. А в том, что бога нет, Сергей Ефремов был уверен. По крайней мере того, в которого верят все. Мудрого и справедливого благообразного старца с окладистой бородой, благосклонность которого можно купить фанатичной верой в него и безгрешной праведной жизнью.
Чушь собачья! Сказки для обиженных судьбой и людьми слабаков! Надеяться в этой жизни нельзя ни на кого! Это Серж Ефремов еще с детства знал твердо. Даже на своего ангела-хранителя…
«В этой жизни! – поймал себя Серж. – Как будто у тебя будет еще одна, какая-то другая жизнь, как будто можно начать все сначала…»
Нет-нет, прав был писатель, которого Сержу довелось проходить в школе! Одна фраза из его наводящего тоску пропагандистского романа просто поразила Сережку Ефремова, когда он ее прочитал впервые, и навечно врезалась в его память…
«Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее нужно так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»
Он тогда не мог справиться с охватившим его волнением. Все его интересы вдруг полностью захватила вычитанная им в этом романе мысль.
Пятнадцатилетний московский школьник очень остро почувствовал в брежневской застойной Москве веяние нового времени, дыхание новой России, еще не родившейся, но уже близкой.
С этого момента он каждую секунду помнил о том, что сам отвечает за то, как сложится его жизнь. Что каждое мгновение он делает выбор, от которого зависит его будущее.
Что каждый его шаг – это начало следующего шага и продолжение предыдущего. А жизнь – это и есть маршрут, путь, складывающийся из этих шагов. И по какой местности пройдет этот маршрут, куда приведет этот путь – зависит только от него самого. Никто не поможет сделать выбор – выбрать вместо тебя…