– Нет! – твердо сказал Панфилов. – Никаких миллионов. Ни пять, ни пятьдесят. Я уже сказал, что мне не нужно от вас денег. Только – забыть обо мне. Поверьте, это сделать не так уж сложно.

– Хорошо, – согласилась Лилия Николаевна, дрожа от возбуждения. – Я согласна.

– Я и не сомневался, что вы согласитесь, – сказал Панфилов и встал.

Он знал, что Лилия Николаевна его обманывает. Ее охранники выбирали именно те места, откуда было удобно вести стрельбу по человеку, выходящему из-под навеса открытого кафе. Панфилов понял это, когда наблюдал, как они эти места занимают.

План отхода у него был готов заранее. Он пришел в кафе на целый час раньше, внимательно все осмотрел и минут через двадцать нашел то, что ему было необходимо, чтобы уйти невредимым.

Сделав шаг в сторону от столика, за которым осталась Лилия Николаевна, Панфилов вдруг подпрыгнул и, уцепившись за металлическую перекладину каркаса, поддерживающего навес, мгновенно подтянулся и выдернул защелку крепления, на котором держалось все сооружение из тонких алюминиевых трубок над столиками.

Вместе со всем заходившим ходуном каркасом навес обрушился вниз.

Раздался дикий визг женщин и крепкая матерщина мужчин. Раздвинув руками брезент, Константин вновь оказался около Лилии Николаевны.

Схватив ее в охапку, он двинулся навстречу отчаянно прорывавшемуся к миллионерше охраннику, занимавшему пост всего в нескольких метрах от Лилии Николаевны, у входа в кафе.

Охранник молотил руками, подбрасывая брезент вверх, но ему мешали посетители, сидевшие за соседними столиками. Панфилов двигался ему навстречу, заботясь не столько о скорости своего продвижения, сколько о том, чтобы вовремя заметить охранника.

Брезент прямо перед ним взлетел вверх, и Константин увидел физиономию разъяренного охранника. Реакция у того оказалась неплохая – он вскинул пистолет, но Панфилов легко заслонился телом потерявшей дар речи и возможность сопротивляться Лилии Николаевны.

Охранник растерялся. Он упустил момент, и его вновь накрыло брезентом. Но теперь Константин точно мог определить, где тот находится. Он с силой оттолкнул от себя Лилию Николаевну и ударил наугад в начавший вновь подниматься брезент.

С удовлетворением почувствовав, как его рука угодила во что-то твердое, Константин рванулся вперед и двумя мощными рывками выскочил из-под брезента возле самого входа в стационарное помещение кафе.

Он не оглядывался, зная, что охрана стреляет очень быстро и секундное промедление может обернуться дырой в черепе. Константин нырнул в раскрытую дверь кафе и покатился через голову к барной стойке.

Он уже вставал на ноги, когда краем глаза уловил движение там, откуда только что появился сам, в двери кафе. Это мог быть только кто-то из охранников.

Не раздумывая, Константин выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил назад почти наугад, не целясь. Ответного выстрела не последовало.

Панфилов перепрыгнул через стойку и, прежде чем скрыться в подсобном помещении, из которого он знал выход во двор соседнего здания, на мгновение оглянулся.

В дверях кафе корчилась гориллоподобная фигура Богарта.

«Видит бог, я этого не хотел!» – подумал Константин Панфилов и исчез в коридоре, который начинался за стойкой бара.

Глава 17

Поздеев был обескуражен и расстроен. Бессонов, обнаруженный опергруппой в лифте дома, в котором жила мать убитой любовницы Панфилова, закатил им с Грызловым разнос, близкий к истерике, за действия, граничащие с самоуправством. Капитан пригрозил написать рапорт их начальству, последствия которого могли быть самыми негативными.

Их с Грызловым могли на неопределенное время перевести в ППС, патрульно-постовую службу, за превышение полномочий и срыв операции, проводимой ФСБ. Так, по крайней мере, обещал Бессонов.

Правда, несколько успокоившись, Бессонов сменил гнев на милость и даже повеселел. Он еще ворчал и вполголоса ругался, но как-то беззлобно. Впечатление было такое, что срыв упомянутой им операции волнует его не слишком сильно, что-то постоянно отвлекает капитана от мысли о сорванной операции. Он словно рапорт об увольнении собрался писать, и для него теперь самое важное – придумать, чем занять освободившееся от службы время.

Но больше всего обескуражило Поздеева задание, которое он с Грызловым получил от Бессонова. Задание не слишком сложное – проследить за одним известным человеком и разработать оперативное обеспечение для конфиденциальной встречи с ним. Дело в том, что этим человеком был не кто иной, как сам Глеб Абрамович Белоцерковский, депутат Государственной Думы, один из самых богатых в России людей, тот, кого чаще называют российским олигархом.

У Поздеева голова шла кругом. Он не верил ни своим ушам, ни глазам, хотя верить им очень хотелось.

– Ты пойми, Грызлов! – наседал он. – Если мне все это не снится, значит, за Белоцерковского взялась ФСБ. Им наверняка известно, что упавший с крыши Шульгин был связан с ГБ. А может быть, и еще что-то у них на Белоцерковского есть. Да наверняка! Они хотят как-то его прижать. И нас с тобой активно задействуют в этой операции… Вот оно! Началось! Я всегда знал, что рано или поздно, но возьмутся за этих разжиревших на наших бедах кровососов. Я уверен, что Белоцерковский – это только начало. Как только мы разделаемся с ним, возьмутся и за других.

– Дурак ты, Поздеев! – возразил Грызлов. – Мне все это очень не нравится. Посуди сам! Что, у ФСБ своих сил не хватает, что ли, чтобы за помощью к нам с тобой обращаться? Да мы-то с тобой кто такие? Спецназ, что ли? «Альфа»? «Белая стрела»? И почему это дело поручили капитану Бессонову? Он хоть мужик и опытный, но звезд с неба никогда не хватал. А Белоцерковский – это очень серьезно. Нет, Поздеев, тут ерунда какая-то получается. Боюсь, Бессонов нас просто подставить хочет. Или его самого кто-то… Но нам-то с тобой это зачем? Ввязались мы в чужую игру, и еще неизвестно, сможем ли узнать, чем она закончится.

– Ты на что это намекаешь, Грызлов? – нахмурился Поздеев. – Да я сам кого хочешь уберу, если он мне поперек дороги встанет. Охрана Белоцерковского, что ли? Да пошли они на хер, козлы душные! Что я, таких козлов, как они, не видел, что ли?

– Видел, видел, – усмехнулся Грызлов. – А думаю, что надо доложить нашему начальству. Пусть оно и ломает голову над тем, что все это значит.

– Доложить-то не проблема, – почесал затылок Поздеев. – Но ты же наше начальство знаешь. Если есть хоть какая-то возможность отказаться от совместной с ФСБ операции, нас тут же с этого дела снимут на хер и из группы Бессонова отчислят.

– И пусть снимут! Не вижу в этом трагедии, – кивнул Грызлов. – Целее будем.

– Ну, не знаю, не знаю, – вздохнул Поздеев. – Может быть, оно и правильно. Но так руки чешутся Глебу Абрамовичу фитиля вставить!

– Садись, ручку бери, – усмехнулся Грызлов. – Рапорт вместе писать будем.