– Очнулся, шеф? – весело сказал Зюзя. – Вот и лады. А я тут решил хавку сварганить.
Порожняк непонимающе ощупывал пальцами бинт на голове.
– Зюзя, – почти жалобно произнес он, – че так мозги трещат?
– Да ты че, шеф, тебе еще круто подфартило. Там на стоянке вчера так екнуло, что мог бы копыта откинуть.
Порожняк облизнул пересохшие губы и почувствовал во рту металлический привкус.
– Вот, бля, – ругнулся он, – как будто банку консервную сожрал.
– А, это, наверное, потому, что тебя оглушило! – радостно воскликнул Зюзя.
– Че ты такой довольный? – скривился Порожняк.
– Так все ништяк, шеф. Ты живой. Даже ни одного перелома нет, только башку расквасил, когда упал.
– Задвинь горизонт, а то балдоха по зенкам стучит.
– Есть, шеф, – с готовностью сказал Зюзя и, подойдя к окну, задвинул штору.
С кухни понесло запахом горелого мяса.
– Ой, бля, шеф, бациллы горят. Извини, я щас.
Топот босых ног Зюзи барабанным боем отдавался в ушибленной голове Порожняка.
– Ну ты конь, – простонал он.
Однако Зюзя этого не слышал. Что-то напевая себе под нос, он возился на кухне. Порожняк полежал немного, пытаясь вспомнить, что произошло накануне. Потом откинул одеяло, осмотрел свое далеко не атлетическое тело, прикрытое одними трусами, и поплелся на кухню.
Зюзя стоял, наклонившись над плитой, и ворочал лопаткой мясо, жарившееся на сковороде. Со сковороды поднимался сизый дым.
– Шеф, не надо было тебе вставать, – сказал он, увидев Порожняка.
Держась за забинтованный лоб, Саша присел на стул возле окна.
– А че мне там валяться? – пробурчал он. – Я ж не жмурик.
– Тоже верно, – засмеялся Зюзя. – Ничего, шеф, щас все будет готово. Похаваем. Надо заход сделать, а то у меня уже брюхан с голодухи воет.
– Дым есть? Затянуться охота.
– Один момент, шеф.
Зюзя достал из ящика кухонного стола пачку «Мальборо», распечатал ее, протянул сигарету Порожняку и чиркнул спичкой. Затянувшись, Порожняк выпустил струю дыма в открытую створку окна.
– Как рвануло, вроде помню, – обращаясь словно к самому себе, сказал Порожняк, – а че дальше-то было?
– Упал ты, шеф, – живо откликнулся Зюзя, – мордой об асфальт екнулся. Потом из кабака народ выскочил, лепила на «Скорой» приехал, мусорье набежало. Начали пытать меня, что да как.
– И ты че?
– А че я? Мол, так и так, культурно отдыхали в кабаке. Потом собрались на хату возвращаться, стояли на стоянке, а тут тачило рвануло. И все дела. Волки позорные зубами поскрипели, а что они нам, в натуре, предъявить могут? Вы сбоку, а я вообще впереди был, ни сном, ни духом. Они какую-то ксиву накатали и ко мне, типа автограф поставить. Ну я черканул и свалил оттуда. Так что, шеф, с ментами все путем, проблем нет.
– Все равно муторно как-то на душе, – протянул Порожняк. – Катька где?
Лицо Зюзи посерьезнело.
– Вот с этим делом хреново, шеф. В больничке она, покромсало осколками. Лепила сказал, что операцию надо делать. Но хоть жива, и то клево. А ты фартовый пацан, шеф. Знаешь, что лепила базарил? Если бы ты трезвый был, кумпол бы пополам раскололся. А это, – он показал на забинтованную голову Порожняка, – заживет как на собаке. Ну так что, шеф, поберляем?
Зюзя снял сковородку с плиты и поставил прямо на стол. Порожняк с тоской смотрел в окно.
– Мне не до хавки. Сам налегай, если хочешь.
Зюзя пожал плечами и, взяв первую попавшуюся вилку, сел за стол. Он подцепил кусок мяса, сильно подгоревший с одной стороны, и целиком запихнул его в рот.
Порожняк, на мгновение оторвавшись от созерцания окрестностей, глянул на своего нового телохранителя, брезгливо поморщился и опустил голову.
– Не кисни, шеф, – сквозь плотно набитый рот проговорил Зюзя.
– Звони Мельнику, – неожиданно сказал Порожняк, выбрасывая окурок в окно.
– Че, прямо сейчас? – чуть не поперхнулся Зюзя.
– Прямо сейчас, потом дохаваешь.
Отбойщик, с трудом проглотив застрявший в горле кусок мяса, пытался возразить:
– Может, рано сейчас? И на хрена нам Мельник?
– Не твое собачье дело, – резко оборвал его Порожняк. – Будешь шелестеть, скоренько по ушам схлопочешь.
Зюзя встал из-за стола, утираясь грязным полотенцем, развел руки в стороны, словно признавая свою вину.
– Нет проблем, шеф, мое дело маленькое.
Он вышел из кухни и через пару минут вернулся.
– Лады, шеф. Мельник через полчаса будет.
– Притянешь мне волыну. Только не какое-нибудь там говно китайское, а нашего родного, туляка.
Мельник, как всегда, немногословный и неразговорчивый, неожиданно возразил:
– Может, лучше «пээмку»? У нас еще парочка имеется. А туляк только один, номерной, который в прошлом месяце притаранили.
Порожняк с необъяснимой злобой выматерился, после чего, чуть успокоившись, сказал:
– Месяц прошел, а ты еще номера не спилил. Чем вы тут, бля, занимаетесь? «Дуньку Кулакову» гоняете?
– Сделаю, – помрачнев, ответил Мельник.
– Еще накидыш и две картошки.
Зюзя с Мельником переглянулись. Если шеф требует выкидной нож и две гранаты, значит, дело предстоит нешуточное.
На самом деле все объяснялось проще. Ножом Порожняк владел лучше, чем пистолетом. Надежность же китайского «ТТ» вызывала большие сомнения у каждого, кто когда-нибудь имел дело с оружием.
Что касается двух гранат, замысел запрудненского авторитета пока был скрыт под покровом тайны для его приближенных. Отправив Мельника выполнять задание, Порожняк зашел в ванную комнату и долго смотрел на себя в зеркало.
Да, внешность подгуляла. На почерневшем небритом лице виднелись ссадины, необычно блестевшие глаза ввалились, на обветренных губах кое-где виднелись следы запекшейся крови.
– Непорядок…
Пока шеф приводил себя в норму под струями горячей воды в душе, Зюзя усиленно налегал на мясо. К тому времени, когда Порожняк, обернувшись полотенцем, вышел из ванной комнаты, сковорода с подгоревшими отбивными опустела.
Зюзя сидел на кухне, привалившись спиной к стене, с удовлетворенным видом пускал в потолок кольца табачного дыма. Увидев Порожняка, он едва не подскочил от изумления.
Перед ним стоял совершенно другой человек – помолодевший, опрятный и энергичный. На чисто выбритом лице осталось лишь несколько царапин.
Бинт, прикрывавший голову, исчез, чистые, хотя и несколько жидковатые волосы были аккуратно уложены, темные круги под глазами почти рассосались.