* * *
Панфилов прибыл в нью-йоркский аэропорт имени Кеннеди ранним утром. Он остановился возле компьютерного табло с расписанием ближайших рейсов.
На экране огромного телевизионного монитора, установленного посреди зала, мелькали кадры репортажей новостного канала Си-эн-эн.
Мельком глянув на экран, Жиган резко остановился. То, что он увидел, заставило его мгновенно забыть о десяти миллионах долларов, Восточном Самоа, Паго-Паго, горечи унижения и сладости мести, смерти юного компьютерщика и схватке с убийцами.
…Танки на мосту через Москва-реку прямой наводкой расстреливали из орудий здание «Белого дома». Пыльными бутонами расцветали на израненных стенах диковинные цветы. Толпа зевак собралась на набережной, некоторые пришли с собачками, иные держали на плечах малолетних детей. Взволнованная журналистка стояла с микрофоном в руках на фоне этого чудовищного пейзажа…
Услышав рядом с собой русскую речь, Панфилов обернулся. Двое молодых ребят в джинсовых костюмах с тревожным любопытством смотрели на монитор.
– А ты говоришь, возвращаться надо!.. Пошла она к чертовой матери, эта немытая Россия!
Константин обратился к одному из парней:
– Что она говорит?
Прислушавшись, тот перевел:
– Вы видите, как прямо в этот момент одни русские стреляют в других русских…
Лицо Жигана побледнело, глаза сузились, губы сжались. Несколько минут, не отрывая взгляда от монитора, он наблюдал за тем, что происходило в Москве в тот день, 4 октября 1993 года.
«Пора дома наводить порядок, – подумал он. – Хрен знает, что там творится…»