Почти физически ощущалось нервное напряжение участников встречи. Переглядываясь между собой и перебрасываясь отдельными фразами, все ждали появления хозяина особняка.
Юрий Лабунов задерживался. Он прибыл вместе со всеми, но, приказав своим парням собраться в гостиной, уединился с телохранителем в собственном кабинете, на втором этаже.
Спустя несколько минут дверь в гостиной окрылась, но, вопреки ожиданиям собравшихся, вошел Ремез – бывший мастер спорта по вольной борьбе и призер чемпионата России в тяжелом весе, а ныне личный телохранитель Лабунова. В отличие от остальных он был одет в черные джинсы и синюю спортивную куртку. Его крупное, мясистое лицо не выражало ничего, кроме того самоуверенного презрения, которое часто переполняет «шестерок», заслуживших доверие хозяина.
– Ну, че? Где там шеф? – нервно ерзая на стуле с золочеными гнутыми ножками, спросил Бес.
Ремез бросил на говорившего тяжелый бычий взгляд и, засопев, сказал:
– Где надо.
– Так че делать-то? – извиняющимся тоном протянул Бес. – Скучно же…
– Ты, Бес, в последнее время че-то много возбухать стал. Сказали тебе ждать – сиди и жди. А чтоб тебе… и всем остальным скучно не было… – Ремез подошел к видеокомплексу, включил телевизор, ткнул в видеомагнитофон кассету и нажал на кнопку.
На огромном телевизионном экране появилось дрожащее зеленоватое изображение, и глуховатый голос переводчика за кадром произнес:
– Лики смерти.
– Будете смотреть любимый фильм шефа, – сказал Ремез, тяжело ступая по паркетному полу в направлении двери.
Остановившись посреди комнаты, он медленно обвел всех присутствующих своими темными глазами и, добившись желаемого психологического эффекта, внушительно приказал:
– Кучер и Ушатый, за мной!
Двое крепких, коренастых парней, сидевших рядом на диване, молча встали и последовали за Ремезом. Когда они вышли из комнаты, закрыв за собой дверь, остальные понимающе переглянулись – вызов к шефу на отдельный разговор не сулил ничего хорошего.
Едва ли не все сейчас подумали об одном и том же: уж лучше сидеть здесь, перед телевизором, и по двадцатому разу смотреть одно и то же, чем топать неизвестно куда, а точнее…
– Все, что вы сейчас увидите, – гнусавил тем временем переводчик, – это документальные кадры, сделанные в разное время и в разных странах. Их уникальность состоит в том, что никогда прежде вы не могли увидеть воочию различные способы казни и умерщвления людей…
* * *
Юрий Лабунов сидел в кресле за широким письменным столом, расслабившись и вытянув перед собой ноги.
Когда дверь почти не слышно распахнулась, и в сопровождении Ремеза вошли Кучер и Ушатый, на лице Лабунова появилась доброжелательная улыбка, но глаза при этом оставались злыми и холодными.
– Как настроение? – нарочито бодрым голосом спросил он. – Оттянулись?..
Его подчиненные молчали, старательно разглядывая носки собственных ботинок.
– Ну, что загрустили? – Лабунов встал с кресла и продолжил: – Я же все понимаю, выполнили работу – можно и отдохнуть культурно. Сколько девок вчера поимели? А, Кучер?
– Ну, так… По паре на рыло…
– Как всегда? – хитро подмигнул Лабунов и, остановившись рядом с Кучером, похлопал его по плечу. – Я слышал, у тебя мечта была про двух негритянок. Еще не осуществил?
– Да вот вчера… – почему-то засмущался Кучер.
– Осуществил-таки? – засмеялся Лабунов. – Ну, молодец! Можно сказать – дело всей жизни… А мне вот еще не доводилось…
– Так, шеф… – чуть оживился Кучер. – Можно организовать, не проблема.
– Некогда, – с притворным сожалением произнес Лабунов. – Дела заедают, текучка, заказы, клиенты… Претензии… Бизнес, он, понимаешь, жертв требует. Да ты не напрягайся, не напрягайся… Я же в фигуральном смысле.
– Шеф, мы же все понимаем, – сглотнув, сказал Ушатый. – Мы же себе лишнего, это, не позволяем. Все как положено – кроссы бегаем…
– Что, и сегодня бегали?
Ушатый нервно засмеялся.
– Не, сегодня не бегали, сегодня отсыпались.
– Ах, ну да… Вчера такой удар по здоровью… Еще и ширнулись, наверно? – полувопросительно-полуутвердительно сказал Лабунов, заглядывая в глаза Ушатому. – Ну, что молчишь? Было дело?
– Ну, самую малость, шеф. Порошок нюхнули перед этим делом, и все… Мы ж не торчки, мы только так, для оттягу.
– Понимаю, – Лабунов стал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. – Да, работа в нашей бригаде тяжелая, чего греха таить… Кстати, как там с последним заказом было? А то я подробностей не знаю.
– Ну, как?.. – с некоторым облегчением заговорил Кучер. – Все нормально. Как ты нам, шеф, и сказал на вводной. Грузин в морг поехал, а мы его там, возле больнички, и гахнули.
– Прямо вот так, возле больнички? Решили не тянуть резину и на мои слова внимания не обращать? Или, может, просто разнервничались и забыли?
– Нет, шеф, – торопливо добавил Ушатый. – Не забыли мы ничего. Мы и хотели отработать, как ты нам сказал, ну, чтоб все по полной программе… Но тут ведь как получилось… Увидели, что он один, с охранником, и место оказалось подходящее, и погода в принципе… Вот так, в общем, это…
– Импровизацией, значит, занялись?.. – задумчиво произнес Лабунов. – Ну что ж… Инициатива и импровизация в нашем деле тоже нужны… иногда. Главное, что заказ выполнен. Правда?
– Ну, да, шеф, – пожал плечами Кучер. – Мы из Грузина и его охранника сделали двух ежиков со свинцовыми иголками.
– И контрольный?
– А как же, шеф?! Все по правилам!
Лабунов хмыкнул.
– Ну, раз по правилам… А оружие?
– На дне, – в первый раз за все время разговора Кучер улыбнулся. – Чистые мы как ангелы.
Лабунов широко улыбнулся в ответ.
– Чистые, говоришь? Тогда все в порядке. Правда, Ремез?
– Угу, – прогундосил телохранитель.
Лабунов снова подошел к Кучеру и пристально посмотрел ему в глаза. Тот не выдержал тяжелого взгляда и отвернулся.
– Непонятно только одно, – с расстановкой произнес Лабунов. – Почему Грузин жив остался?
– Как жив?.. – вскинул голову Кучер. – Быть такого не может! Ушатый же ему в затылок пулю вмазал! Я сам видел. Ну, че ты молчишь, Ушатый?
– Так я… – растерянно произнес тот. – Не мог он живым остаться, шеф! Я все сделал как надо…
– Ладно, не расстраивайся. Гитлер за тобой парашу подобрал.
Вслед за этими последними словами, неприятно резанувшими слух, Лабунов снова широко улыбнулся.
– Но вы-то свое дело сделали. Кто же мог знать, что оно все так обернется? Случайность, ошибочка… Со всяким может приключиться, даже с таким классным стрелком, как ты, Ушатый. Ты же у нас македонец, с двух рук в яблочко кладешь. А ты, Кучер, лучше всех у нас баранку крутишь. Эх, какая досада! А ведь я вас всегда в пример другим ставил. Что же мне теперь делать?