«Михаил Степанович Корней» – подпись под фотографией в паспорте развеяла его последние сомнения. Застонав, Константин опустился на кровать, совершенно не обратив внимание на то, что полотенце давно упало на пол и он сидит совершенно голый.
«В новостях сказали, что он умер от сердечного приступа!.. Но какой, к черту, приступ, если я ясно видел на его шее след от удавки… Выходит, Корнея убили!.. И убили, скорее всего, спецслужбы… Теперь понятно, почему эти гады охотились за мной, и ясно, почему слежка велась так нагло. Они хотели, чтобы я свалил отсюда как можно скорее…» – Константин почувствовал, как в его душе нарастает паника. Нет, он совершенно не боялся за свою жизнь. Что-что, но за себя он мог постоять – выкручивался и не из таких переделок. Но то-то и оно, что тогда все было ясно, как дважды два, а теперешняя ситуация выглядела иначе – он ровным счетом ничего не понимал. Садистское избиение демонстрантов прямо на улице, переполненные камеры, драконовское правосудие – казалось, каким-то невероятным образом ему удалось переместиться в Германию конца тридцатых…
«Черт побери, да здесь творится самый настоящий беспредел!.. Если лидера оппозиции спокойно убивают, а затем втюхивают всем, что он умер от сердечного приступа, то что тогда говорить о простых смертных?.. Эх, и угораздило же меня перейти дорогу спецслужбам!» – Ему нестерпимо захотелось выпить. Все равно чего – водки, вина, коньяку… И предпочтительно не каких-нибудь «дежурных» сто грамм, а добрую половину бутылки.
Облизав пересохшие губы, Константин усилием воли сдержал этот порыв. Через каких-то три часа у него была назначена встреча с Полининой подругой – Женей Томашевской. Не хватало еще, чтобы он пришел на это деловое свидание пьяным в стельку…
* * *
Они должны были встретиться в семь. Но ни в семь, ни в половине восьмого Женя так и не появилась. Константин успел досконально изучить каждый из трех огромных памятников, «украшавших» одну из площадей Минска, выкурить пять сигарет и мысленно отругать себя за наивность.
«Эта девчонка меня одурачила!» – наконец понял он, но для очистки совести решил подождать еще пятнадцать минут. И вдруг увидел, что со стороны подземного перехода в его сторону движется красивая высокая блондинка. Константин залюбовался ее точеными ножками и немало смутился, когда блондинка широко улыбнулась ему и помахала рукой. Даже оглянулся, решив, что этот жест предназначается кому-то другому. Но за его спиной никого не было, и Константин вгляделся в девушку повнимательнее. Каково же было его удивление, когда он узнал в сексапильной блондинке Женю Томашевскую…
Да, с тех пор как Константин видел ее в здании суда, Женя заметно похорошела. Угловатость и неуверенность движений исчезли, уступив место мягкости и женственности. Вместо широкого вязаного свитера и расклешенных брюк на ней было что-то воздушное, светлое, до неприличия короткое…
– Это ты? – на всякий случай уточнил он, когда девушка подошла к нему вплотную.
Женя весело расхохоталась:
– У тебя такое лицо, словно тебя укусил скорпион… Да я это, я. Не узнал?
– Не узнал.
– Бывает. А вот ты совершенно не изменился – такой же угрюмый и злой. Зубы болят, что ли?
От такой фамильярности Константин даже опешил. Мысленно приказав себе не заводиться, небрежно заметил:
– Ты опоздала почти на час.
– У меня были важные дела… Так куда мы пойдем?
– В смысле?
– Ну, ты же хотел поговорить! Сам, между прочим, набивался. А теперь в кусты, что ли? Думаешь, я буду болтать с тобой, сидя на лавочке? Давай, веди девушку в ресторан, кавалер!
Константин пожал плечами.
– Я не отказываюсь. Но я совершенно не знаю города. Так что выбор за тобой.
– За мной? Ладно! – Женя лукаво улыбнулась. – Все зависит от твоей платежеспособности, ковбой… Можно посидеть в каком-нибудь дешевеньком кафе – кофе попить с бутербродами. А можно и в солидный кабак завалиться…
– С бабками у меня порядок.
– Тогда пойдем!
Ее излишне игривый тон никак не вязался с тем образом, который сложился у Константина после первых двух встреч. Когда Женю избивали омоновцы, она выглядела подавленной и растерянной. Этакая разнесчастная Золушка, которую обижают все, кому не лень. В здании суда Женя вела себя, как холодная бизнес-леди, и тогда Константин проникся к ней невольным уважением. Сейчас же перед ним стояла бесшабашная гулена, у которой только одна цель в жизни – завалиться в развеселый кабак и хорошенько погудеть.
Пока он размышлял, с чего начать разговор, Женя привела его к уютному на первый взгляд ресторанчику со странным названием «Паляуничы». С уверенностью завсегдатая она толкнула тяжелую дверь и, улыбнувшись швейцару, стала спускаться вниз по ступенькам. Через минуту они оказались в небольшом подвальчике с необычным интерьером – на стенах вперемешку с настоящими охотничьими ружьями висели трофеи – головы лосей, диких кабанов и чучела птиц. Грубо сколоченные столы и скамейки были сделаны из необработанного дерева, а по залу шныряли официанты в каких-то странных камзолах.
– Колоритный ресторанчик, ничего не скажешь, – вслух удивился Константин, опускаясь на лавку.
– Зато кормят вкусно… – Взяв со стола меню, Женя принялась вслух перечислять предлагаемые блюда, отпуская при этом колкие комментарии: – «Фазан по-богемски»… Не иначе, курица-несушка, жесткая, словно резина… «Заяц в горшочке»… Бр-р-р, небось котятина! Нет, это не для нас! «Мясо дикого кабана»… А вот это, пожалуй, можно попробовать! Никакой он, конечно, не дикий – обыкновенная свинина с отварным картофелем… Не возражаешь, если я закажу именно это блюдо?
– Мне все равно.
Подозвав официанта, Женя сделала заказ, не забыв включить в него и бутылку красного сухого вина. Все это время Константин сидел как на иголках – ему не терпелось побыстрее перейти к делу. В суде Женя пообещала сказать ему, где Полина, но, судя по всему, не очень-то торопилась выполнить свое обещание. Маленькими глотками отпивала из бокала вино, услужливо налитое официантом, и трепалась о чем угодно, старательно обходя интересующую его тему. Наконец Константин не выдержал. Забрав из Жениных рук бокал, поставил его на стол и посмотрел ей прямо в глаза:
– Ну?
– Что «ну»? – Женя сделала вид, что не поняла.
– Где Полина?
Женя пожала плечами.
– Не знаю.
– Опять двадцать пять! – Константин едва сдерживал возмущение. – Зачем же ты тогда пришла?
– Зачем, зачем?.. Интересно стало, как ты меня «колоть» будешь. Люблю острые ощущения.
– Я что, следак, чтобы тебя «колоть»?
– А разве нет?
Устав от этого бессмысленного разговора, Константин вытащил из пачки сигарету.
– Ей-богу, не пойму, в какие игры вы все тут играете? Клиника, да и только…