В конце концов Зозо кивнула.
— Он сказал «да».
— Тогда веди.
Зозо подумала, потом кивнула, повернулась и зашаркала к дверям. Ваун следом. Через пару широких шагов он поравнялся с ней, быстро обхватил ее талию и вывернул из ее рук пистолет.
Она не пыталась сопротивляться.
— Просто бы попросил, — сказала она хмуро, потирая пальцы.
— Просто бы предложила, — огрызнулся он в ответ.
К его изумлению, это оказался мощный спейсерский пистолет. Если Зозо не обладала специальными навыками, в чем Ваун не был уверен, то этой штуковиной она бы не попала даже в планету с расстояния в три шага, но все же он почувствовал себя гораздо более счастливым, засунув пистолет за ремень.
Когда-то давно одной из таких пушек он пристрелил Аббата…
Сгорбленная и неуклюжая, она повела его по коридору в центральный зал с высокими потолками. Здесь Ваун заметил ту же запущенность, что и в саду. Пыль лежала на столах и перилах лестниц, а солнечные лучи из высоких окон пестрели светящимися пылинками. Форхил уже скорбел по человеку, которому принадлежал… сколько лет?
Он надеялся, что Зозо отведет его в гостиную или хотя бы на кухню, но она отправилась в библиотеку, и он почувствовал, что до смерти напуган предстоящей встречей.
Он помнил комкома красивым подтянутым мужчиной с узором из огромных веснушек на носу и вьющимися каштановыми волосами, мужчиной, столь улыбчивым и столь немногословным. Тэм либо специально так круто замешивал себе состав, либо столько энергии в нем было от природы. Он не способен был и двух минут высидеть на одном месте. Он был непобедим в любом деле. На рыбалке он мог заплавать Тэма до полусмерти, а потом невинно предложить получасовую пробежку назад к дому, просто ради удовольствия. А сейчас…
Сейчас Тэм был заношенным халатом, наполненным костями, вытянувшимся в огромном, роскошно обитом коричневом кресле. Глаза его были закрыты, дыхание неровно. Если его внешний вид соответствует его возрасту, то он должен быть ровесником Галактики. Волосы почти все выпали, остался лишь туго натянутый кусок кожи, чтобы прикрыть череп, лицо, синеватое от щетины, все обвисло. Голые ноги покрыты пятнами и худы, как палки.
Ваун и представить себе не мог, что это будет так плохо. Неудивительно, что люди самоустраняются, когда это начинается! Он видел, конечно, как стареют домашние животные. Любимым зверюшкам тоже давали бустер, но когда их организм отказывался принимать консерванты, тогда кошечек и лошадок милосердно пристреливали.
— Минуту назад не спал, — раздраженно сказала Зозо. — Я сказала ему, что ты пришел.
В комнате было совсем тихо, если не считать издевательски бодрого потреcкивания в огромном камине. Где-то вдали завывала собака.
Ваун печально смотрел на останки в огромном кресле.
— Рокер действительно угрожал ему выкачкой мозгов? — спросил он осторожно.
— Он так сказал. Рокер черт знает что тут устроил.
— То есть?
— Пытался прозвониться самоустранившемуся человеку.
А как тогда охарактеризовать поведение Вауна?
— Что он скрывает, Зозо? Что за тайны у него от Верховного Главнокомандования? Она неопределенно прищурилась.
— Никаких, — они разговаривали шепотом. — По крайней мере он так говорит.
Он божится, что сохранял в архивах все регистрируемые сигналы. Но Рокер коварный дьявол. Он никому не доверяет.
У Рокера тяжелый бред, если он считает, что к Тэму сейчас можно применить выкачку мозгов. Даже предварительная трепанация была бы для него смертельна. Но и сами разговоры о выкачке могли быть бредом Тэма, если его мозг истлел до такой же степени, до какой тело.
Эх, Тэм, Тэм! Немного на самом деле существовало адмиралов и коммодоров, готовых принять приглашение в Вэлхэл или пригласить выскочку Вауна к себе.
Многие отключали маяки, где проходили вечеринки, когда регистрировали приближение его торча. Заносчивые свиньи аристократы, все до единого. А вот Тэм, чей род был древнее любого…
Вдруг складки кожи дернулись будто ставни, глаза Тэма открылись и уставились на Вауна. Они были туманны и желты, но самое страшное — это несомненно были глаза Тэма, выглядывавшие из разлагающейся чудовищности телесной оболочки, в которую он был заключен.
Ничто больше не шевельнулось, напряженное дыхание сохраняло прежнюю неровность. Выла собака.
Ваун приблизился, с горечью припал на колено и схватил тонкие холодные костяшки пальцев комкома.
— Тэм, как это печально!
От инвалида несло кислятиной.
Дряблая плоть вокруг рта зашевелилась, и появилось нечто, чему в принципе предполагалось быть улыбкой — не очень счастливой, впрочем.
— Кто тебя разукрасил?
— Я только что прыгнул с парашютом.
— Ты всегда думал, что заборы ставят для того, чтобы через них лазить, верно, Ваун?
Даже если Тэм был так же рассержен, как и Зозо, его колкости были много утонченнее ее сварливой брани. Тэм всегда оставался интеллигентен, даже замышляя недоброе.
— Я бы не полез, если бы я… Черт побери! Ваун не собирался врать старому другу, и оправдываться в данной ситуации не было ни малейшего смысла.
— Послушай, Тэм, я пришел по недоразумению. Мне просто нужно задать тебе пару вопросов, после чего я уйду и оставлю тебя в покое. Рокер здесь ни при чем. Это я сам. Можешь оказать услугу старому другу?
— Какой во мне может быть прок, адмирал? Голос напоминал корябанье ногтем по старой сухой косточке.
— Ты знаешь, что приближается Q-корабль…
— Три, насколько мне известно.
— Я говорю о том, что из Скица. Он должен добраться сюда примерно в это же время через год. Я чисто из любопытства решил его исследовать — и обнаружил, что он не тормозит. Я думал, что у нас масса времени, чтобы… прежде, чем он прибудет. Но сейчас ему бы уже пора тормозить.
То, что Скиц расположен в семи элуях отсюда, Тэму объяснять не нужно, как и то, что для подобного путешествия требуется настоящая глыба, которая не сможет сбросить обороты, как металлический корабль.
Что может показаться несущественным человеку в таком состоянии, в котором находится Тэм? А что существенным? Волнует ли его вообще что-либо? Кнопку «Сброс» Тэм уже нажал.
— И что я могу сделать?
Мозг его вроде бы поврежден не был. Мужчина, которого Ваун так давно знал, по-прежнему был здесь, в этом неожиданно ставшем старым теле. Которое собиралось забрать Тэма с собой.
Ваун никогда не думал, что сам он боится смерти, не в большей степени, чем любое другое живое существо, но он знал, что некоторые умирают комфортнее, чем другие.
— Я хочу знать, не Братство ли это, Тэм. Это все, что меня интересует.