Она обхватила руками его шею. Она была теплой, живой и громоподобно возбуждающей.

Он попытался ее поцеловать. Она увильнула от поцелуя и прижалась щекой к его щеке. Он, скорее, почувствовал, нежели услышал ее шепот в своем ухе:

— У вас гости.

Его парализовало шоком. Она из-за этого все время волновалась? Она пыталась сказать ему, а Клинок ее заткнул… Им, конечно, было приказано не говорить.

Никто не мог проникнуть в Вэлхэл без ведома Вауна — кроме высших чинов Патруля, которые могли перепрыгнуть через его службу безопасности.

Отважиться на это был способен только один.

Вожделение сменилось яростью.

Уверенность пришла холодным дыханием надвигающейся лавины — плюс инсайт, судя по которому Ваун подсознательно этого ждал.

Истерия повторяется. Как уже было однажды, адмирал Рокер собственной персоной пришел вербовать Вауна, чтобы выслать его на бой с Братством.

***

Сезон дождей в Доггоце — лето, потому что все остальное время идет снег.

Хотя бы один раз за лето учеников посылают совершить восхождение на Бладрактор и установить на вершине флаги. Беспрестанный ураган мгновенно срывает эти флаги, но главное, по словам инструкторов, — дух. Предполагается, что на дорогу туда и обратно должно уйти пять дней, но меньше десяти не бывает никогда, что означает скудное питание по дороге туда и никакого — на пути обратно. Как правило, это роли не играет.

Ваун уже совершал восхождение восемь раз, а стало быть, видел вершину Бладрактора больше раз, чем кто-либо на планете. Девятый поход проходил не хуже, чем все предыдущие. Фактически, неистовство ночи снаружи по Доггоцевским стандартам. — чуть ли не удовольствие, и значит, есть вероятность, что палатку не сорвет до утра, парень может выбежать на несколько минут наружу, и его не разобьет градом всмятку. От этого в палатке приятнее, чем когда-либо, ведь это очень маленькая палатка для восьми взрослых с полной экипировкой, семь из которых больны дизентерией.

Он лежит в темноте на спине в промокшей одежде и слушает, как бурчат семь животов и стонут трое мальчиков. Четыре девочки по определенным причинам ни разу даже не пискнули. Он думает, что это восхождение на Бладрактор будет последним. На следующее лето он покинет Доггоц живым или мертвым. Приближается Q-корабль.

Все, кроме новичков, знают, что для прогулок на Бладрактор в пищу что-то подмешивают, но правила запрещают ее выбрасывать, да и немногие люди способны отказаться от еды после двух или трех дней напряженной деятельности на голодный желудок. Бладракторская Рысь, как ее называют, святая доггоцевская традиция.

Стоит заразиться одному в палатке — заражаются все.

Кроме слизняка. Он — никогда, поскольку его желудок, похоже, имеет иммунитет к самым ужасным инфекциям, которые только способны напустить гномы из лабораторий. Это все потому, что он вырос в Дельте. Повезло.

Ваун не уверен, чего ему больше хочется в этой палатке — быть больным или здоровым. Его ближайший сосед мечется в полубреду, а кто-то другой борется, пытаясь перелезть через двоих или троих и добраться до выхода, пока не поздно.

Потом в завывании шторма слышится шум мотора, и девчонка, сражающаяся с пологом палатки, говорит:

— Что за дерьмо?

Через несколько минут резкий свет прорывается в дверной проем, и мужской голос ревет:

— О Джошуаль К. Кранц! Скот вы мерзкий, вот вы кто! Матрос Ваун?

Ваун садится, сердце колотится от волнения.

— Сэр!

— Выволакивайся отсюда, мистер. Тебя ждут на базе.

— Сэр!

Ваун принимается собирать вещи. Остальные стонут от зависти. Вот оно!

Испытание закончено, и он покинет Доггоц. Живым или мертвым.

Когда он добирается до торча, его помещают в пластиковый мешок и завязывают вокруг шеи так, что торчит одна голова. Он не пытается объяснять, что является безопасным грузом — от него пахнет, как от палатки, и этого достаточно. Его вволакивают в кабину и швыряют на пол. Торч взмывает в мрачное безумство ночи.

Пять лет.

***

Теперь ему двадцать два, и в анналах Доггоца нет ничего о ком-либо, прожившем в Доггоце так долго, как он. Он понял, что увидели Тэм и Йецер в предложении Рокера, за первые же три дня. В Доггоце он стал пленником самой надежной на Ульте тюрьмы. В Доггоце гномы имели к нему свободный доступ, чтобы изучить все, что возможно, о биологии Братства, а инструкторам определенно дали задание выяснить пределы его возможностей. Благодаря Вауну начальство Патруля теперь знает, с чем им предстоит бороться. Он надеется, что эти сведения сделали их всех счастливыми.

Однако он все-таки учился. Он поднаторел во всех видах патрульных операций — связь, навигация, контроль сингулярностей… во всех. Он — весь экипаж Q-корабля в одном лице. И из учебных курсов, и из слухов он узнал достаточно, чтобы определить свое место в общей схеме. Он знает, что в настоящее время к Ульту приближаются три Q-корабля, и один из них — с Авалона.

Об этом Рокер знал с самого начала, но молчал. А корабль прибудет через несколько коротких недель.

У Вауна больше нет времени размышлять о своем будущем. На дорогу сюда ушло четыре дня, четыре дня смертоносного трудного пути по щебню и топям, а торч привозит его обратно за несколько минут… Еще несколько минут — и он, содрогаясь, вбегает внутрь, насквозь мокрый и полуослепший от яркого света.

Офицеры со всех сторон орут ему приказания с неистовым нетерпением. С плеча на бегу стаскивают сумку и ружье, двери распахиваются сами собой, последний дверной проем обрамлен двумя вооруженными гигантами, которые не задают вопросов. Он проносится мимо них в еще более жаркий и ослепительный свет.

Он замирает по стойке «смирно» и отдает честь, а двери захлопываются за его спиной. Он сдерживает дыхание в соответствии с нормативами, смотрит прямо перед собой на осыпающуюся с бетонной стены краску и думает, кому достанется честь убирать с пола то, что натворили его ботинки. Но не смотрит на сидящего перед ним за столом Рокера — самого Рокера при полном параде, с двумя типами столь же головокружительных званий по бокам. Эти двое громко вздыхают от изумления, узнав лицо пришедшего. Тот, кто закрыл за его спиной дверь, остался возле нее.

Рокер еще несколько минут продолжает изучать бумаги. Потом он поднимает злые глаза и откатывается в кресле назад.

— Фью! Я так понял, что к Бладракторской Рыси у тебя иммунитет, матрос?

— Да, сэр.

— А у твоих товарищей по палатке его не было. Грубость Рокера вызывает уважительные пофыркивания двух его компаньонов. Ваун изучает отколупывающуюся краску на стене. Она зеленая, под ней слой побледнее, старая тень того же зеленого цвета.