– Значит, за нами охотятся чекисты? – ужаснулась телеведущая.
– Не думаю, что только они, – ответил Бондарев несколько туманно. – Заинтересованных лиц все больше и больше... Так вот: насчет метро. Дело в том, что к магистральному кабелю, по которому картинки со станций поступают на чекистский пульт, то и дело пиявками присасываются разные нехорошие люди. Шантажные конторы, службы безопасности крупных банков и международных корпораций, многочисленные охранные фирмы. Ну, и прочие серьезные ребята.
– Им-то метро зачем?
– Информация никогда не бывает лишней! Уж ты, как акула журналистики, знаешь это не хуже других.
– Я-то акула? От такого и слышу!
– Рыбкой я тебя называть не намерен. Умные компьютеры всегда могут вычленить среди толпы лицо нужного человека. Там видеопамять похлеще, чем у самого продвинутого портретиста с Арбата.
– И все-таки я давно не была в метро, – честно призналась Белкина, то и дело оглядываясь по сторонам; несомненно, она опасалась самого худшего.
– Страшно далеки вы, журналисты «кремлевского пула», от народа! – мягко улыбнулся Клим. – Кстати, видеокамеры – не единственная причина. Лицо у тебя слишком уж узнаваемое. Пассажиры с расспросами приставать начнут, автографы требовать... кто-нибудь, наверняка не согласный с нынешней информационной политикой твоей «кнопки», попробует эмоционально объяснить тебе, что ты не права... Тут даже я вряд ли смогу помочь.
– Неужели для тебя существуют невозможные вещи? – едко поинтересовалась Белкина. – Ты же само совершенство! Даже с президентскими охранниками разбираешься на «три-пятнадцать»!
– Одно дело, когда они охраняют реального президента, – загадочно улыбнулся Клим. – Тогда к ним лучше не соваться. И другое дело – если охраняют фикцию, видимость. Тогда и я герой. А вырубить назойливого политизированного пенсионера в вагоне подземки – это мне чести не сделает.
– Все-таки хочешь на такси? А если за нами вновь какая-нибудь машина с надписью «Пицца» увяжатся? – не сдавалась Белкина.
– Как увяжется, так и отвяжется.
– А кто это нас преследовал от телецентра?
Клим иронично улыбнулся.
– Можешь вернуться в депутатский гараж и поинтересоваться лично. Мне кажется, развозчики пиццы еще там.
Ветер поднимал с тротуаров обрывки газет и палые листья. Влажный асфальт блестел, будто намазанный гуталином. Ни автомобилей, ни людей почти не наблюдалось. И лишь окна окрестных домов, подкрашенные мягкой подсветкой, напоминали о домашних уюте и неге.
Белкина поежилась.
– Да не поймаем мы тут частника. Давай хотя бы на Мосфильмовскую, там машин больше.
– Успеем, нам спешить некуда, – Бондарев равнодушным взглядом проводил такси, никак не отреагировавшее на просьбу остановиться. – Нет, Тамара, негоже человеку твоего калибра давиться в подземке. Общественный транспорт, особенно московский – он всегда размалывает и заряжает чужой усталостью. Как же ты спиртным потом расслабляться будешь? Стой, стой!
Скромная «шестерка», вильнув к бордюру, притормозила, и водитель перегнулся к правой дверке.
– Коломенское, метро «Варшавское», – скомандовал Клим и, оценив утвердительный кивок шофера, бросил Белкиной: – Садись...
– А почему не к самому дому? – удивилась та.
– Прогуляемся, – загадочно молвил Бондарев. – Может, заметим что-нибудь любопытное.
Минут через сорок Клим и Тамара неторопливо шагали по тихой улице, перекошенной светом фонарей. Впрочем, ничего любопытного пока не наблюдалось. Однако целующаяся парочка неподалеку от дома невольно привлекла внимание Бондарева.
– Тамара, когда ты была помоложе – ты никогда не целовалась со своим мальчиком при такой погоде? – спросил Клим. – Влажность повышенная, кислотно-щелочной баланс во рту изменяется... Да и неудобно.
– Думаешь, я помню, где, когда и с кем целовалась! – хмыкнула Белкина и, подозрительно покосившись на спутника, уточнила: – А с чего это тебя так моя личная жизнь заинтересовала?
– Да так... Женщина ты видная и, мне кажется – с немалым жизненным опытом, – Бондарев продолжал выразительно коситься на молодых людей.
Его наметанный глаз различил в ушной раковине молодого человека наушник. Впрочем, это мог быть и наушник какого-нибудь MP3-проигрывателя...
– Что еще тебя интересует? – в сердцах продолжила тележурналистка. – Объем груди, бедер, талия...
– Да я это и без тебя знаю! – развеселился Клим. – Одной ночевки в гостиничном номере более чем достаточно! Да и на руках я тебя подержал достаточное количество раз.
– Вот молодежь пошла! – неприязненно хмыкнула Белкина, поровнявшись с целующимися. – Да я в свое время...
– Что за нравоучения! Неужели твое время уже прошло и ты ощущаешь себя старухой? – подначил Бондарев, открывая калитку. – Прошу!
Едва вставив ключ в замочную скважину, хозяин безошибочно определил: в замке наверняка ковырялись чем-то металлическим, скорее всего – отмычкой. Сигнализация была в исправности, но это ровным счетом ничего не значило. Сигнализация может отпугнуть начинающих домушников, но только не тех серьезных людей, которых заинтересовал Бондарев...
Клим скользнул взглядом по парочке, которая по-прежнему стояла неподалеку от его калитки, не меняя позы. Впрочем, было заметно, что обнимаются они не совсем естественно – будто бы не слишком уверенно играют прописанную для них роль... Все это скорее напоминало оперативное легендирование наружного наблюдения, чем страстных влюбленных.
– Похоже, нас вновь выпасают, – шепнул Бондарев и жестом показал спутнице, что войдет первым.
Резкий толчок двери – и из прихожей донесся вполне деревянный стук, какой происходит обычно, когда тяжелая дубовая дверь попадает в лоб человеку, подвернувшемуся некстати.
Оттолкнув Тамару, Клим бросился внутрь. Действительно – на полу, распластавшись в позе лягушки, лежал совершенно незнакомый мужчина. В узкой полоске света было видно, что его левая ладонь утирает окровавленное лицо. Пистолет с толстым наростом глушителя, зажатый в правой, явно не свидетельствовал в пользу дружелюбия неизвестного...
Бондарев никогда не дожидался милостей от природы. Схватив пистолет, он несколько раз ударил рукоятью по темечку. Неизвестный затравленно посмотрел на хозяина и что-то промычал.
– А не ходи в гости без приглашения! – приподняв незваного гостя за лацканы пиджака, Клим с размаху впечатал его в старинный ореховый гардероб в углу прихожей: с верхней полки посыпались шляпы, перчатки, шарфы и зонтики.
И тут Бондарев боковым зрением зафиксировал чью-то тень, мелькнувшую в темном коридоре...
– Тома, назад! – только и успел крикнуть он и тут же упал на пол.
Сделано это было очень вовремя. Мгновение – и на гардеробе дзинькнула, разлетевшись шрапнелью, пластиковая коробка с поплавками, грузками и леской.