– Как? – Президент скривился. – Мной неоднократно заявлялось, что российские миротворческие силы в районах, временно вышедших из-под нашей юрисдикции, – это фактическая оккупация части территории нашей страны. Я заявлял и заявляю – российским войскам у нас делать нечего! Пускай возвращаются домой! Как вы понимаете, эти вопросы сразу не решаются. Но в принципе мы готовы в любое время, хоть сегодня, рассмотреть все возможные варианты. Как со стороны ООН. Так и НАТО.
Бусыгин услышал эти слова, сидя у телевизора, и хлопнул в ладоши:
– Вот оно. Все, точки над «и» расставлены.
Директор АФБ и Председатель Совбеза коротали время в ожидании важной встречи на конспиративной квартире Агентства в Орехово-Борисово. Здесь была довольно скромная обстановка: дешевые кресла с деревянными подлокотниками, круглый стол, несколько раскачанных стульев, стенка, стандартный набор продуктов на кухне – колбаса, чай, печенье. На всех вещах лежал отпечаток казенности – разве только на мебели инвентарных номеров не хватало. Но Кутасов не привередничал. Хотя это была квартира для его встреч, он пресекал всякие попытки сделать здесь роскошный евроремонт, оснастить комнаты дорогостоящей бытовой техникой. Надо быть скромнее и не поддаваться всеобщему ажиотажному стремлению к излишествам и роскоши.
Бусыгину тут находиться, конечно, не полагалось. Хотя бы потому, что Совбез не является субъектом оперативно-разыскной деятельности, а является исключительно аналитической структурой. И даже Председателю Совбеза не положено шататься по чужим конспиративным и явочным помещениям, да еще и встречаться с агентурой. Но ситуация складывалась такая, что было уже не до общепринятых правил, закрепленных приказами, инструкциями и наставлениями. Жизнь диктовала новые принципы. Поэтому Бусыгин здесь и вместе с директором АФБ собирается встретиться с агентом, к вербовке которого в бытность заместителем директора Федеральной разведывательной службы России приложил руку. А потом передал его на связь Кутасову, тоже против правил, в другое ведомство.
Ожидая агента, старые друзья и коллеги между делом просматривали политические телешоу, которые с каждым днем становились все более агрессивными. И сегодняшнее выступление Президента Иберии было давно предсказуемым.
В умах грузинских политиков после развала Советского Союза и последовавших за ним бед прочно прописалась розовая утопическая мечта – вот Россия резко сдает позиции на юге. Начинается передел региона. И тогда бравые грузинские вооруженные силы, вымуштрованные американскими инструкторами, возможно даже, при негласной поддержке со стороны США оружием и людьми, под бравурный марш идут на подавление мятежных территорий – Абхазии и Осетии. И не только по указке из-за океана, но и для приближения заветных целей грузинские власти много лет создавали на своей территории курортный режим для ичкерских бандитов. Давали процветать лагерям террористов, откуда они уходили на территорию России и куда возвращались после обстрелов федеральных сил, взрывов жилых домов. Оружие, боеприпасы со складов, оставшихся на территории Грузии после распада Красной империи, исправно и по вполне доступным ценам поступало моджахедам. И сейчас Грузия стала плацдармом наступления на Россию террористического интернационала. Плохо только – бронетехника не могла пройти по ущелью. А то бы и она уже была в мятежной Ичкерии.
Президент исчез с экрана телевизора. Пошел репортаж о скандальной живописной выставке анимал-авангардистов, и Бусыгин нажатием кнопки на пульте дистанционного управления выключил передачу.
– Смотри, этот комедиант наконец открыто заявил, что сдает свою территорию под нужды НАТО, – сказал Председатель Совбеза.
– Тебя это удивляет? Вчера в Конгрессе США на полном серьезе обсуждали вопрос о введении подразделений объединенных сил для контроля над Аджанским ущельем, – произнес директор АФБ.
– Правильно! Мечтают намертво прикрыть границу Грузии и Ичкерии от какой бы то ни было нашей военной активности. И у них сразу образуется площадка для любых акций на нашем юге. Хорошо, что янки пока еще боятся слишком сильно наглеть.
– Боятся? – горько усмехнулся Кутасов. – Эти троглодиты давно уже ничего не боятся!
– Но опасаются. Присматриваются, куда дело с мятежом покатится. Не хотят вляпаться в очередной раз в грязь. Им пока хватает последних развязанных ими ближневосточных войн…
– Да ладно… Принципиально решение уже принято. Сейчас на нашей границе несколько десятков специалистов из ЦРУ и сил специальных операций. Они фактически являются штабом по руководству мятежом. Но этого мало… Введут они войска.
– И миротворцы будут не американцы, а какие-нибудь поляки, турки, прибалты, – кивнул Председатель Совбеза. – Сами янки пока мараться не станут. Только если подразделения сил спецопераций втихую толкнут сюда. А основные их войска с помпой войдут, когда Россия начнет разваливаться на куски. Вот тогда янки развернутся вовсю…
– Еще гуманитарную помощь привезут на танках.
– Галеты просроченные… Только гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ничего у них не выйдет!
Зазвонил телефон директора АФБ.
– Все под напряжением, – произнесли на том конце.
– Понял… Не отлипайте. Ждите.
– Принято…
Обменявшись со звонившим этими малопонятными фразами, Кутасов дал отбой и тут же набрал на телефоне код. У агента прозвучал сигнал на его телефоне. Это означало, что можно идти на встречу.
– Прогресс, твою мать! – удовлетворенно произнес Кутасов, пряча телефон. – Раньше надо было метки оставлять, что препятствий к встрече нет. А сейчас звякнул по сотовому – и все дела!
– Да. Уходит романтика шпионского труда, – хмыкнул Председатель Совбеза.
Агента проверяла перед встречей специальная бригада службы наружного наблюдения, непосредственно подчиненная директору АФБ. Она таскала агента по городу, чтобы выявить возможно ведущееся наблюдение. Только когда разведчики выяснили, что объект чист, аки младенец, к нему не прилип никакой репей, тогда и был дан сигнал на встречу. Обычно подобные предосторожности при встречах с агентурой не используются. Ну, осмотрелись слегка, встретились, потрепались, чаще за кружкой пива в кабаке, чем в конспиративном помещении. Но игры пошли уж очень серьезные. В этой партии намертво сцепились в бульдожьей схватке российские и западные спецслужбы, здесь же где-то болтались крупные корпорации, негосударственные фонды и масонские ордена. У всех свои силовые и шпионские структуры. Клубок свился – не размотаешь… При такой разборке даже гипотетическая возможность спалить агента подобного уровня уже толкала на все возможные меры предосторожности…
– Вот он, – кивнул директор АФБ, глядя в окно на подкативший к подъезду «Хаммер». – Сколько раз говорили раздолбаю, чтобы не выставлялся рядом с подъездом.
– А, бесполезно, – отмахнулся Председатель Совета безопасности. – Творческая личность. Одно слово – аналитик.
– Аналитик, черти его за пятку!