Куприн встал, не веря глазам. Почему он раньше этого не заметил, а только сейчас? Осторожно подошел, выверяя каждый шаг, покосился по сторонам. Слева – непробиваемая вереница скал, справа – чаша в земле, заросшая травой. А впереди… пропасть.
Он сел на корточки, принялся исследовать пространство. Возможно, не всегда здесь был обрыв – дороги, как правило, пропастями не заканчиваются. Сдвиг земных пластов, землетрясение, просела перемычка между скалами, и обрушился солидный участок дороги. И то, что эта версия имеет право на существование, подтверждал ландшафт на другой стороне пропасти – седловина между гигантскими «мегалитами» вполне могла служить продолжением дороги. Но когда случилось землетрясение? Двадцать, тридцать лет назад? С тех пор и перестали применять дорогу по назначению. А что имело место девять дней назад? Обширный пласт обрыва откололся от отвесной стены не так давно – на этом месте только-только проклюнулась травка. Здесь стена и не выглядела отвесной. Перегнувшись, Андрей разглядел уступ в нескольких метрах под собой, да и дальше стена переходила в крутой склон, на уступах теснились кусты, глиняные стены переплетали корни. Деревья внизу – рослые, с приплюснутыми кронами. Они стояли плотно – земля под ними не просматривалась. Высота обрыва – метров тридцать. Глубокая чаша диаметром не меньше пары верст, заросшая джунглями и ограниченная вереницами скал. И никого – не считая хищных птиц, вьющихся над далеким лесом…
– Ну ни хрена себе, – пробормотал Андрей. – В этом урочище можно спрятать не только автобус, но и парочку воздушно-десантных дивизий – вместе с танками, бэтээрами и транспортными самолетами…
Он мог бы туда спуститься, но вдруг умозаключения не верны? И что тогда? Как вернуться? Дожидаться волшебника в голубом вертолете?
И вдруг что-то привлекло его внимание в высокой траве справа от дороги. Предмет, показавшийся ботинком, торчащим на человеческой ноге, именно тем и оказался! Сердце застучало, он спустился с дороги, подошел поближе… и попятился, зажав нос. Погибшим был приземистый мулат средних лет – в жилетке поверх тенниски, в потертых джинсах. Погиб от огнестрельного ранения, засохшие пятна на груди еще сохранились. Вонь от трупа царила безжалостная. По пятнистому лицу ползали мухи, что-то шевелилось в ноздрях. Степень разложения тела вполне соответствовала девятидневному пребыванию под палящим солнцем (последние сутки не в счет).
Андрей попятился. Сомнений не осталось – то, что нужно, располагалось под ним, в пропасти. Каким-то замысловатым образом загадочный труп ассоциировался с пропавшим автобусом. Почему – непонятно. Но Куприн был уверен. Он должен спуститься, убедиться, что все мертвы, найти нужное тело, заснять его… хотя бы на бандитский телефон. И это все, что он может сделать на сегодняшний день. Он должен выполнить работу, за которую получил деньги…
Андрей спустился – кто бы сомневался? Спрыгнул на террасу, держась за свисающие мочала травы, вцепился в какой-то корень, торчащий из обрыва, когда терраса под ним угрожающе прогнулась, сердце рухнуло в пятки. Он не стал дожидаться, пока обрушится вместе с этим природным феноменом, заплел ногу в соседний корень, повис. Пласт обрыва удержался, но наступать на него вторично не хотелось. Куприн спускался, как обезьяна – выискивал выступы в стене, карнизы, прочные корневища (живущие, видимо, под землей собственной жизнью, без надземной части). Убеждал себя, что сможет подняться точно так же – что было явным перегибом. Листья рослых деревьев, подступающих к обрыву, уже хлестали по лицу, вездесущие лианы цеплялись за конечности. Он перепрыгнул на толстую ветку, чтобы спуститься по стволу… вернее, он хотел на нее перепрыгнуть, но нога угодила в какую-то петлю, он ударился животом о ветку, полетел, обдирая пальцы и сучья… и только на подлете к земле смог сгруппироваться. Но затворная рама автомата в момент падения треснула его по затылку, и сознание на пару мгновений померкло…
Очнувшись, Андрей ущипнул себя за ногу. Слишком нереальной казалась картина. Он чуть не свалился на тот самый автобус, о существовании которого многие говорили, но никто о нем не знал…
Куприн таращился на этот ужас, чувствуя, как в организме рождается и потихоньку начинает расползаться холодок. В падении автобус умудрился перевернуться на двести семьдесят градусов и впечататься в землю задней частью. При этом он не упал – уперся колесами в мощное раскидистое дерево, да так и замер в неловкой позе, малохарактерной для автобуса. Вмялась в землю задняя часть, и от надписи на борту осталось лишь «nаjera…» Вот уж действительно…
Деревья после падения сомкнулись – сверху не увидишь. Андрей нашел, что искал, но легче не стало. На душе было отвратительно. Сдерживая тошноту, он подошел поближе. Сильный трупный запах раздражал ноздри. Куприн походил кругами, расстегнул рубашку, зажал нос подолом майки, опустился на колени и сунулся в разбитое окно, находящееся вровень с землей. Чуть не вырвало – хотя и не сказать, что за долгую жизнь не насмотрелся подобных зрелищ. В салоне все было переломано, раздавлено, измочалено, залито высохшей кровью. Мертвые тела – сплошная гниющая масса, с противным жужжанием роились полчища насекомых. Не меньше пятнадцати человек – и в основном молодые, хорошо одетые. Мужчины, женщины, девочка-подросток, у всех на лицах запечатлелся нечеловеческий ужас. Можно представить, чего успели натерпеться, пока автобус долетел до земли… Родные славянские лица. Мука на полуразложившейся девичьей мордашке; взъерошенный парень с распахнутыми глазами и орущим ртом; раздавленный моложавой мулаткой (видимо, гидом) изумленный очкарик (дескать, вырвался на отдых) – оправа на носу держалась, а стекла разбились…
Он выбрался из этого кошмара, отполз. Все-таки хорошо, когда ты жив… Убрался подальше, сел под дерево и принялся переживать случившееся. Не очерствела еще душа майора, способна сострадать… К черту сопли! Вряд ли кто-то выжил в этой мясорубке. Покойник на вершине обрыва – вероятно, шофер. Почему он там оказался – долго гадать. Выпрыгнул перед тем, как автобус свалился в пропасть? Кто в него стрелял? Где стрелок? Пешком вернулся в обитаемую часть Эстремы? Вопросы выстраивались в очередь. Ладно, не до этого. Милое личико Юлии Сосниной каленым железом впаялось в мозг, можно не смотреть на фото. Среди тех, кого он видел, дочери Ракитина не было. Но кого он видел – несколько мертвых лиц? Нужно переворошить всю кучу, извлечь людей на белый свет – при этом сделать так, чтобы автобус не рухнул. Он ОБЯЗАН это сделать. Вот только отдохнет немного, побродит по округе…
Андрей смертельно устал от всего, что случилось за последние трое суток. Но на месте не сиделось. Он встал и принялся нарезать круги вокруг автобуса. Двигался по спирали, расширяя радиус. Цеплялся за лианы, свисающие с деревьев, продирался через жгучие заросли. Дендроиды в этой части урочища росли плотно, но пару раз он натыкался на поляны, заваленные сухими коряжинами, карабкался через переломанные гниющие стволы, распугивал серебристых ящериц, в изобилии шныряющих под ногами. Мелькнуло что-то среди ветвей – он замер. Пятнистая змея ползла по стволу, закручиваясь в спираль. Перебралась на ветку, с ветки – на соседнее дерево, пропала в ворохе листвы. Мелькнула мысль, что если он тут еще немного походит, то может огрести неприятностей на голову…