– Надеюсь, до этого не дойдет, – промолвила Ксюша, но тут же прикусила язык, встретившись с колючим взглядом главного мафиози.

Тот подошел к телеведущей:

– Мир устроен так, что никогда не знаешь, где окажешься завтра. Вверху или внизу, – Суабан протянул руку и двумя пальцами вытащил из волос притихшей Колчак маленькую, почти невесомую пластину сценической фольги. – Шоу окончилась, гламурная вы моя.

Суабан поднес пальцы к губам и несильно дунул. Кусочек фольги, сверкая в лучах солнца, тут же взлетел вверх и, увлекаемый ветром, полетел к джунглям. Растворился в небе.

– Забудьте о том, кто вы такая у себя на родине, и думайте о том, кто вы у меня в плену.

Ксюша на этот раз, хоть и не прозвучало явных угроз, почему-то быстро «погасла». Лишь забормотала в ответ что-то невразумительное:

– Вы… если хотите… можете…

– Конечно, могу, – с достоинством ответил главарь мафии, – а насчет открытого неба и голых стен я пошутил. Вас разместят во вполне пристойном для здешних мест строении. С надежным запором, естественно. – И Суабан дал команду охране, чтобы Сазонова вели за ним.

Паша был мужиком сообразительным, он понял, что объявленная казнь откладывается. А потому, лишь только они с Суабаном оказались вне поля зрения других заложников, просительно произнес:

– Я вам еще пригожусь…

– Не сомневаюсь, – ответил главарь мафии и приказал оставить его с Сазоновым наедине.

Беседа Суабана с Сазоновым оказалась не такой долгой, как рассчитывал телевизионный продюсер из Новокаменска. Все, что можно было получить от Павла, главарь «Буа-донга» получил. Предательство друзей, дельный совет о продолжении съемок.

– Я вам еще пригожусь, – пытался убедить главаря мафии подмосковный профессионал.

– Пока от тебя один только вред. Все твои предложения приводят к несчастьям. И это надо остановить, – негромко произнес Суабан.

– Это каким образом? – осторожно поинтересовался Паша Сазонов.

– Я бы мог оставить тебя на ночь вместе с твоими соотечественниками и шепнуть кому-нибудь из них, что они должны к утру удушить тебя собственными руками. И они бы это сделали.

Главарь мафии пристально посмотрел в глаза Сазонова. Тот не посмел отвести глаз.

– Сделали бы, – честно признался он.

– А я отложил расправу. Я некровожадный. Если на днях поступят деньги, ты спасен. Нет – извини. Только бизнес, и ничего личного.

Сазонов хоть и испытал облегчение, но все же поежился. Таким бездушным и холодным был взгляд Суабана. Главарь «Буа-донга» похлопал его по плечу.

– Никогда не бойся погибнуть. Ведь смерть – это то, что случается только с другими. Тебя проведут под конвоем прямо под воротами строения, где я поместил твоих соотечественников. И постарайся сделать вид, будто ты веришь в то, что завтра на рассвете тебя казнят.

– Я постараюсь, – пообещал Сазонов.

– Ну, вот и отлично.

Суабан щелкнул пальцами, и двое охранников тут же оказались рядом с ним…

Сазонов старался как мог. Он шел, согнувшись, заложив руки за спину. Смотрел себе под ноги. Он даже слышал, когда его проводили рядом с неказистым строением, перешептывание других участников съемочной группы.

– Хоть и мерзавец, а все-таки не стоило его выбирать.

– Сама захотела быть на его месте?

– Самый лучший способ – жребий.

– Его мы уже пробовали.

Вскоре охрана подвела Сазонова к покосившейся халабуде. Ему даже пришлось нагнуться, чтобы зайти внутрь. На двери защелкнулся тяжелый навесной замок, и все, что мог видеть Сазонов, это тень охранника, то и дело проявлявшаяся в щелях двери.

Глава 36

Майор Васнецов со своими бойцами все еще продолжал поиски на покинутой бандитами базе. Он не сильно надеялся на успех. Предположение сержанта Еременко, что заложники все еще где-то здесь, он мог принять лишь как маловероятную гипотезу. Но следы искать стоило. Ведь никто не отказывался от самой цели предприятия: освободить российских граждан. И дело не в выкупе, который требовали бандиты, а в принципе.

До рассвета у Васнецова еще было время, чтобы закончить поиски и уйти в джунгли. Ведь ночью сюда не рискнут сунуться ни полиция, ни правительственные войска. А встречи с ними стоило избегать. Ведь ни один из этапов по освобождению заложников не получил одобрения таиландских властей.

Зиндан обнаружили почти в самом начале. Но то, что заложников удерживали именно в нем, оставалось лишь предположением.

Четверо бойцов из группы постоянно находились за пределами базы. Их задачей было вовремя предупредить боевых товарищей об опасности. Ведь бандиты, потеряв всего одного человека после боя, вполне могли находиться где-то поблизости.

Сержант Еременко, вооружившись прибором ночного видения, лежал на возвышенности и методично осматривал окрестности. Иногда в поле зрения прибора, реагирующего на тепловое излучение, попадались подозрительные объекты. Но каждый раз ими оказывались ночные хищники. Еременко и предположить не мог, что их так много в здешних местах.

Но вот на опушке, на фоне высоких деревьев, появилась человеческая фигура.

– Ну-ка, – прошептал Еременко, – это еще кто?

Человек, появившийся из леса, не прятался, но шел осторожно, то и дело оглядываясь, спотыкаясь.

– Да это ж баба, – наконец-то сообразил Еременко, и напряжение спало.

Хотя почему бы женщине и не состоять в банде Суабана?

Еременко дождался, когда женщина приблизится к нему. Теперь он мог рассмотреть ее и без прибора ночного видения. Что-то знакомое показалось ему в чертах ее лица. Где-то он ее уже видел.

– Настя? – вырвалось у сержанта.

Настя вздрогнула, остановилась. Она подумала, что тихий голос, окликающий ее, ей почудился.

– Настя, – Еременко поднялся в полный рост, – мы свои. Мне о тебе Володька Локис рассказывал. А еще я тебя в телевизоре видел.

Задорожная смотрела на сержанта и мелко вздрагивала.

– Я… я… – и тут девушка разрыдалась.

Еременко даже пришлось приобнять ее за плечи.

– Да не плачь ты. Все уже хорошо. Мы свои. Не пропадешь.

Настя рыдала. Нервное напряжение последних дней сказывалось на психике. А сержант уже вызывал Васнецова по рации.

– Товарищ майор. Тут Настя. Ну эта, как ее? Из заложников, короче. Да, сейчас будем. Только она немножко того, неадекватная…

Седина майора Васнецова, его низкий, доходящий до глубины сознания голос, – все это подействовало на девушку успокаивающе. Она уже не плакала, а нервно курила крепкую сигарету, предложенную ей одним из десантников.