Шоссе было полупустым. Лаврентьев только что обогнал грузовой автомобиль и теперь мчался, зорко поглядывая вперед. Насколько хватало взгляда, впереди транспорта не наблюдалось.
«Шестерку» он приметил еще издали. И стал снижать скорость. «Мазда» съехала на обочину и остановилась в метре от «Жигулей». Из «шестерки» никто не выходил. И, крякнув, Лаврентьев выбрался сам.
Смолячков сидел на месте водителя и терпеливо поджидал, пока психоаналитик займет сиденье рядом.
– Что там у вас? – без всяких предисловий начал Лаврентьев, захлопывая за собой дверцу.
В салоне «шестерки» было накурено, и психоаналитик недовольно поморщил нос. Но капитан, казалось, этого не заметил.
– Ваша жена опять приехала к месту автокатастрофы.
– И что?
– Я ехал за ней на безопасном расстоянии. Когда она остановилась прямо напротив места аварии, я проехал мимо. Когда она не могла видеть меня из машины, я развернулся, пристроился за двумя самосвалами и поехал в обратную сторону.
Смолячков замолчал, как бы давая возможность психоаналитику прочувствовать все то, что он только что сказал.
– Дальше, – нетерпеливо подогнал Лаврентьев.
– Проезжая мимо машины вашей жены, я приметил, что она сидит в «Тойоте», словно кого-то поджидает. Я проехал еще некоторое расстояние, затем вновь развернулся и встал вот тут на обочине. После чего позвонил вам.
– И что вы от меня хотите?
– Хочу, чтобы мы вместе посмотрели, кого она ждет.
– И все?
Капитан достал из-под сиденья мощный фонарик.
– Если удастся, посмотрим, что она искала в полуразрушенном домике.
– Вы ведь уже там были, – недоуменно сказал Лаврентьев.
– Я был без фонаря. А там довольно темно. Чего-то я мог и не заметить.
– Ну, хорошо, – сдался Лаврентьев.
– Выходите, поедем на вашей машине. Свою я оставлю здесь.
Врач не стал спорить, вышел из машины и поспешил к «Мазде».
Смолячков закрыл «шестерку» на ключ и, оглядываясь по сторонам, направился следом за психоаналитиком. Под мышкой он держал фонарик, а на шею повесил полевой бинокль.
«Мазда» плавно тронулась с места, объехала «Жигули» и помчалась по трассе.
– Не спешите, – предупредил психоаналитика Смолячков. – Нам не нужно, чтобы ваша жена увидела нас. Поэтому мы остановимся, не доезжая до места.
Лаврентьев лишь что-то пробурчал в ответ.
Через несколько минут капитан вновь подал голос:
– Ага, вон поворот. За ним и произошла авария. За поворот не заезжайте, остановимся где-нибудь здесь. И пешочком.
Лаврентьев съехал с трассы, когда до поворота оставалось метров сто.
Они вышли из машины. Капитан сжал под мышкой фонарик, закурил и посмотрел на психоаналитика:
– Ну, двинулись. И держитесь меня.
Лаврентьев хмыкнул. Никого он не собирался держаться. Он сам по себе.
4
Глядя безумными глазами вперед, Фомин злился. Между ним и «Тойотой» плелась какая-та чертова «шестерка». Это нервировало Фомина, потому как ему хотелось ехать точно за преследуемой иномаркой.
Но вот «Тойота» тормознула, а «шестерка» помчалась дальше. Фомин тоже сбавил обороты. Однако в следующий миг его больное сознание выдало новую идею. Он не остановился там, где притормозила «Тойота», а проехал вперед.
Он не видел, как «шестерка» возвращалась обратно. Да ему было на нее наплевать. Враг-то был в «Тойоте», и нигде больше. Фомин ехал на малой скорости и, когда заметил, что начинает терять из виду стоящую на обочине «Тойоту», съехал с трассы.
Враг хитер. Но он теперь его перехитрит. Фомин подхватил сумку, вышел из машины и, сбежав с крутого склона вниз, пошел по направлению к «Тойоте». Два эго срастались в одно.
5
Они отправлялись на четырех машинах. Его посадили в первую, рядом с водителем. На заднее сиденье сели Хан и Бурый. Виртуоз был во второй, на заднем сиденье между двумя «гориллами» Хана.
– Показывай дорогу, – бросил Хан в спину впереди сидящему человеку. – И не вздумай хитрить.
Он презрительно хмыкнул. Кортеж, который снарядил Хан, его нисколько не смущал.
– А ты, Бурый, хорошенько следи за этой гнидой. Только не так, как в ту ночь...
Напоминание о злосчастной ночи заставило Бурого вздрогнуть. Эта ночь. Эта чертова ночь перед грозой. Он до сих пор вспоминает ее с содроганием...
* * *
Бурый делал все так, как велел Хан. Он должен был приехать со своими ребятами к дому Лорда, когда бывшие спецназовцы уже выполнят свою работу, и не позволить им уйти. Он обязан был их всех положить, забрать деньги и убраться восвояси. А затем прикончить и тех ребят, которые были с ним, Бурым. Чтобы никого не осталось в свидетелях. С ним были четверо. Он считал, что вполне справится, уложив одной очередью этих четверых после того, как они выполнят свою часть плана.
Первый досадный промах произошел сразу же. Они опоздали. Бурый хотел снять бывших спецназовцев, когда те выходили бы из здания с кушем, но этого не получилось. Когда они приехали на место, наемники уже вышли из здания и, услышав шум моторов, поджидали «гостей».
Бурый остался сидеть в машине, приказав ребятам двигаться вперед. Он увидел два распростертых возле крыльца тела и понял, что нанятые Ханом люди уже начали действовать. Он только не знал, внутри дома спецназовцы или нет. Так или иначе, но следовало реализовывать план шефа.
Четверка бесшумно двинулась вперед. И тут же до слуха Хана донеслись слабые хлопки. Двое ребят вскрикнули и повалились на землю. Двое других тут же припали к земле и попятились. Послышался еще один хлопок. Из оставшихся на ногах двоих один вскрикнул и начал палить, не разбирая, вперед. Треск автомата всколыхнул тишину.
Бурый поежился. Он понял, что все летит в тартарары. Не они уничтожают наемников, а те – их. И они очень хорошо видят их, в отличие от ребят Бурого.
К машине, где сидел Бурый, подбежал его боец и, задыхаясь, остановился. Бурый был в шоке. Однако нашел в себе силы отдать приказ:
– Подберите трупы, и в машину.
Никто не должен был знать, что люди Хана каким-то образом связаны с перестрелкой около заведения Лорда.
Бурый различил в темноте контуры двоих своих бойцов, которые подхватили неподвижных товарищей и поволокли их к машине. Он понял, что спецназовцы остались целыми, а операция провалилась.
Развернул машину. Увидев, что его бойцы втолкнули безжизненные тела во вторую «тачку», надавил на газ, стремясь поскорее убраться с этого злосчастного места.
Уже мчась по шоссе, Бурый порадовался, что не вышел из автомобиля. Значит, бывшие спецназовцы его не видели, а его бойцов те не знали. Следовательно, Хан перед этими спецназовцами остается чистым.