– Ты говоришь на фарси? – осведомился у напарника Локис.

– Что?

– У тебя есть навыки персидского языка?

– Нет. Откуда? Я никогда там не был, а следовательно, и учить их дрянной язык не было никакой необходимости.

Локис слегка растерялся.

– Как же ты собираешься с ним общаться?

– Ах, это, – хмыкнул Хосе. – Здесь никаких проблем, Володя. Все иранцы понимают и говорят по-английски. Не очень хорошо, но говорят. Сейчас ты сам сможешь в этом убедиться.

Широко расправив плечи и демонстративно покачивая зажатым в правой руке ножом, Альварес двинулся на плененного террориста. Тот сфокусировал взор на приближающемся неприятеле, хотел было что-то громко вскрикнуть, но рука Хосе метнулась вперед подобно змее, и иранец не успел опомниться, как стальные пальцы сомкнулись на его горле.

9

– Не так резво, ублюдок, – буквально прошипел Хосе по-английски, склоняясь над террористом и заглядывая ему прямо в лицо. Пальцы испанца железной хваткой сжимали горло противника. Локис заметил, что указательный надежно лежит на той самой точке, куда несколькими минутами ранее он сам нанес удар рукояткой ножа. Голосовые связки пленника были полностью заблокированы. – Никто не позволит тебе орать во весь голос. Даже не надейся. Это ты уяснил?

Казалось, прошла целая вечность между вопросом Хосе и тем моментом, когда иранец едва заметно кивнул в знак согласия. Он уяснил. И он прекрасно понял все, что ему говорили. Альварес в очередной раз оказался прав. Иранский террорист знал английский язык. Знал достаточно хорошо для того, чтобы воспринимать сказанное.

– Говорить по-английски можешь? – последовал очередной вопрос испанца.

Вновь пауза, затем кивок. Хосе усмехнулся.

– Что и требовалось доказать. А теперь слушай меня внимательно и запоминай. Я сейчас немного ослаблю хватку. Ровно настолько, чтобы ты мог тихонечко хрипеть, отвечая на мои вопросы. Вздумаешь предпринять попытку повысить голос хотя бы на чуточку – придушу. То же самое тебя ждет и в случае неискренности ответов. Разумеется, я знаю, что вы, верные слуги Аллаха, не боитесь смерти, – поспешно и при этом с немалой долей сарказма в голосе добавил Альварес, заметив, как вызывающе сверкнули глаза иранца при его последних словах. – Но и ты учти, что рискуешь умереть сегодня не как воин за истинную веру, а сдохнуть как собака, не исполнив своей священной миссии. Как тебе такая перспектива? Аллах, как известно, справедлив, но беспощаден.

По реакции террориста Локис не без радости заметил, что слова Хосе легли на благодатную почву. То есть угодили прямехонько в цель, как и рассчитывал наемник. Видно было, что Хосе отлично знаком с подобным контингентом и знает, как именно нужно общаться с такими типами.

– Так как? – продолжил Альварес. – Согласен немного пообщаться?

Очередной едва заметный кивок послужил ответом со стороны мужчины, облаченного во все черное. Хосе был этим удовлетворен. Давление указательного пальца на заветную точку рядом с кадыком немного ослабло.

– Имя? – все так же по-английски коротко вопросил испанец.

– Джахангир, – прохрипел пленник.

– Сколько ваших людей в здании?

Вопросы Хосе были хлесткими и отрывистыми. Он не собирался тратить много времени на допрос «языка». Только информация по существу.

Джахангир медлил с ответом, но не столько потому, что собирался «играть в молчанку», а скорее мыленно переводя вопрос Альвареса на родной иранский. Об этом явственно свидетельствовало его напряженное лицо. Знание английского у Джахангира было на весьма низком уровне. Хосе терпеливо выжидал.

– Тринадцать человек, – наконец выдал иранец.

– Сколько из них на этом этаже?

Очередная заминка. Джахангир переводил.

– Трое.

– Включая тебя?

Мысленный перевод и ответ:

– Да.

– Кто из них на какой позиции?

На этот раз пауза продлилась чуть больше, нежели в предыдущих случаях. Локис в нетерпении массировал пальцами рукоятку НРСа. Его напарник внешне выглядел куда более спокойным, словно в их распоряжении было не пятьдесят критических минут, из которых к настоящему моменту уже осталось чуть меньше сорока пяти, а целая вечность. Хосе осознавал всю необходимость ведущегося допроса.

– Рашне в комнате с окнами на север. Наблюдает за территорией. Бахман у лестницы. На случай нужной связи с основной группой.

Английский Джахангира был настолько корявым и невнятным, что и Локису, и его напарнику стоило огромных усилий понять смысл произносимых иранцем слов. Однако, когда Джахангир замолчал, Хосе удовлетворенно кивнул. Слова пленника подтверждали его личные предположения.

– У тебя рации нет, как я понимаю? Верно? – уточнил он.

– Нет. Связь только через Бахмана.

– Ясно. Ползем дальше, слуга Аллаха. Сколько человек на втором этаже?

Очередной мысленный перевод и очередной ответ:

– Тоже трое. Фархад, Сохраб и Попак.

– Их функции и места дислокации?

Пауза.

– Комната, где компьютеры. Не знаю, как тут называется. Фархад осуществляет связь через Интернет. Сохраб вместе с ним. Охраняет и приглядывает за восточной стороной. Попак, как и Бахман, у лестницы. У него рация.

На этот раз длительная пауза последовала со стороны Альвареса.

– Выходит, что на первом этаже осталось семь человек? Верно?

– Да.

– Заложники с ними? В столовой?

Джахангир непонимающе заморгал глазами.

Хосе пояснил:

– Заложников согнали в большое помещение на первом этаже, где стоят обеденные столы?

– Да. Они там.

– Кто-нибудь уже принесен в жертву?

Джахангир не отвечал слишком долго. То ли старательно переводил, не понимая смысла фразы, то ли не решался ответить. В итоге он все же прохрипел:

– Насколько мне известно, пришлось убить одну девочку. Больше никого. Хотя недавно были новые выстрелы… Но я не знаю, что там произошло. Я не спускался. Мне не велено покидать объект. Я следил за камерами. – Джахангир взглядом указал на три составленных в ряд монитора. – Так распорядился Шахриар.

На лице Альвареса появилось свирепое выражение. Глаза налились кровью. «Пришлось убить одну девочку». Значит, к настоящему моменту уже не обошлось без жертв. Испанец решительно поднял руку с ножом на уровень лица пленника, но в последний момент сумел совладать с охватившими его эмоциями. Сейчас следовало думать не о мести, а о сохранении жизни сорока четырех заложников. Уже сорока четырех. Если новые, недавно раздавшиеся выстрелы, не увеличили число жертв…