Об этих встречах знали немногие, но те, кто был в курсе, в один голос уверяли, что Анжелика Кирилина имеет на своего босса огромное влияние. И, в отличие от мягкого и тактичного Гольцева, Лика – человек решительный: если видит перед собою стоящую цель, пойдет на все, чтобы достичь желаемого.

Опросив свидетелей, Бондаренко пришел к вполне конкретным выводам – особенности характера Лики Кирилиной вполне могли подтолкнуть Вениамина Гольцева на радикальные действия. Вот только стоило ли ради зеленых глаз дизайнерши марать руки?

Чтобы расставить все точки над «i», Бондаренко решил побеседовать с Кирилиной еще раз. Не далее, как три дня назад, он уже говорил с нею (как, впрочем, и со многими другими работниками компании). Надо признаться, дизайнерша, как и другие, о боссе говорила мало – и только хорошее. Оно и понятно – в коммерческих структурах не принято доверять людям в погонах. Мало ли что они тут вынюхивают? Говорят, что расследуют убийство, но кто его знает, во что может вылиться ненароком оброненная фраза или случайный намек? Глядишь, нагрянет налоговая инспекция, и тогда прощай «Нью-Старс», прощай денежная работа… На тот момент показания Анжелики Кирилиной Бондаренко вполне устраивали. Но теперь, в свете последних событий, он решил взяться за дизайнершу всерьез. Как говорится, раскрутить на всю катушку…

Приглашать Кирилину на Петровку он не стал. Ну разве в его кабинете (два на два) можно вести допрос? Кондиционера там нет, а кофе приходится варить дедовским способом – кипятильник в стакан и… пока пена не поднимется. Да ко всем прочим «прелестям» его так называемый «офис» частенько напоминает проходной двор – заглядывают все кому не лень. А закрыть дверь на защелку нельзя – сразу по управлению расползутся слухи, что капитан Бондаренко на рабочем месте занимается «делами, порочащими звание офицера». И потом доказывай, что ты не верблюд…

С утра Бондаренко позвонил в «Нью-Старс», назначил Кирилиной встречу в летнем кафе на Арбате и настоятельно попросил не опаздывать. Впрочем, он был уверен, что это предупреждение для Кирилиной – пустой звук. Такие дамочки, как она, всегда опаздывают, независимо от того, идут они на важную деловую встречу или в косметический салон. И, что самое парадоксальное, считают дурным тоном приходить вовремя.

Однако, как показало время, Бондаренко здорово оплошал: когда он без пяти минут семь подъехал к кафе, рыжеволосая Анжелика уже была там. Сидела за одним из столиков, демонстрируя потрясающей красоты коленки, попивала кофеек вперемежку с вином и нетерпеливо поглядывала на часы.

– Здравствуйте, Анжелика Владимировна! – приветливо поздоровался Бондаренко, присаживаясь на свободный стул.

– Здравствуйте, – сквозь зубы процедила дизайнерша. На ее хорошеньком, чуть конопатом личике так явно читалось недовольство, что капитан сразу предположил – разговор может не получиться.

Обоснованность его гипотезы была тут же подтверждена: Анжелика вновь посмотрела на свои маленькие швейцарские часики и нахально заявила:

– Беседовать с вами я могу не больше сорока минут. В двадцать ноль-ноль у меня важная встреча с японцами.

Словно Бондаренко вызвал ее сюда не для делового разговора, а чтобы пощупать ее коленки.

– Я не займу у вас много времени, – пообещал он, с трудом сдерживая раздражение. – Если будете отвечать на мои вопросы откровенно, справимся за полчаса.

Жестом подозвал официанта, попросил принести бутылку минеральной воды и в ожидании заказа откинулся на спинку стула. Анжелика нетерпеливо напомнила о себе:

– Давайте, начинайте. Не тяните резину!

Однако Бондаренко задал свой первый вопрос лишь после того, как получил долгожданную минералку:

– Вы давно спите с Гольцевым?

Анжелика возмущенно захлопала ресницами и густо покраснела. Залилась краской, как невинная гимназисточка. Казалось, даже кончики пальцев ее ног стали пунцовыми.

Бондаренко знал, что все рыжие краснеют легко и быстро. И чаще всего не тогда, когда им совестно. Анжелика, судя по всему, не была исключением из правил. Вопрос о Гольцеве ее не смутил, а разозлил. Ну подумаешь, трахается она со своим шефом. Так делают сотни тысяч молоденьких, хорошеньких девочек. А вот что какой-то паршивый мент лезет в ее личную жизнь своими грязными лапами, это уже серьезно!

Подавшись вперед, зло прошептала:

– Вы что, совсем свихнулись?.. Выбирайте выражения, товарищ капитан.

В нос ударил крепкий запах французской парфюмерии, и Бондаренко едва удержался, чтобы не чихнуть:

– Отвечайте – да или нет.

И хотя Анжелика старалась держаться как можно естественнее, чувствовалось, что она напряжена.

– Вы угадали. Я с ним сплю. Уже восемнадцать месяцев. Но это, как мне кажется, не ваше дело!

– Как раз мое. Убита молодая женщина. Главный подозреваемый – ваш любовник. Откуда я знаю, может быть, вы вместе обтяпали это дельце?

– Да пошли бы вы… сами знаете куда! – Анжелика резко дернулась, при этом едва не опрокинув чашечку с кофе. – Я не хочу с вами разговаривать! А Катька… сама виновата!

– Виновата в том, что ее убили?

– Да нет, вы не так поняли, – было видно, что она пытается успокоиться. Дрожащими руками вытащила из пачки сигарету, милостиво разрешила Бондаренко дать ей прикурить и, глубоко затянувшись, пояснила: – Виновата в том, что шлялась с кем попало…

– И Гольцеву это надоело?

– Конечно. Но не настолько, чтобы решиться на убийство.

– А вы? Что скажете вы в свое оправдание? Я уверен, что со смертью Екатерины ваши шансы стать госпожой Гольцевой значительно возросли.

Анжелика медленно покачала головой, не сводя с Бондаренко враз потемневших глаз.

– Я ее не убивала.

– Это не более чем слова. Вы могли застрелить ее в порыве ревности. Или все продумали заранее?..

Анжелика вновь покачала головой, но в ее прямом, колючем взгляде что-то неуловимо переменилось. Теперь она смотрела на капитана как человек, бесповоротно принявший какое-то решение.

– Ладно, я вам все расскажу, – вдруг заявила твердо. – Но поверьте, я знаю немногое… – Она замолчала, собираясь с мыслями, а затем уверенно продолжила: – Месяц назад Катьку похитили. По крайней мере, именно так сказал человек, позвонивший Гольцеву на мобильный. Вначале Веня не поверил. Решил, что Катька все подстроила сама… Она ведь могла заварить и не такое, особенно, когда ей были нужны бабки… Но когда с ним связались по Интернету и дали возможность поговорить с Катькой, он понял, что все это – не инсценировка…

4

«Жучок» – миниатюрный, не больше булавочной головки, – присобаченный за воротом рубашки капитана, работал исправно. Сидя в своей машине в нескольких сотнях метров от кафе, Павел отчетливо слышал каждое слово из разговора. Вначале было скучно и неинтересно: белобрысый капитан известными милицейскими приемчиками пытался навесить на свою собеседницу – рыжую, тощую девицу лет двадцати пяти – убийство жены Гольцева. Девчонка, как могла, отбрехивалась и строила из себя невинную деву Марию. Этакая Моника Левински на российский лад. Впрочем, отбрехивалась она неуверенно, капитан же «дожимал» ее вполне профессионально, что позволяло предположить, что рано или поздно он своего добьется.