Правда, власть Каддафи всегда оставалась сильной. Он был одним из ведущих лидеров арабского мира, который бескомпромиссно противостоял США, странам Запада и Израилю. При помощи своих спецслужб Каддафи отслеживал оппозиционно настроенных выходцев из Ливии в других странах, чтобы устранить малейшую угрозу для собственной власти. Однако его многолетнее правление в конце концов привело не только к недовольству со стороны западных стран, но и к появлению недовольных внутри самой Ливии. Политические амбиции последних, их желание любой ценой прийти к власти, подогреваемое примером массовых выступлений в других странах арабского мира, спровоцировали взрывоопасную ситуацию в стране. В феврале 2011 года оппозиция начала вооруженное восстание, центром которого стал второй по величине ливийский город Бенгази. Расквартированные там части ливийской армии перешли на сторону оппозиции. Ответ Каддафи на эти действия был незамедлительным: правительственная авиация нанесла удар по мятежной военной базе в Бенгази. Однако это не остановило сопротивления повстанцев, и в конце февраля, объявив о создании временного правительства Ливии, они начали реализовывать план по взятию под свой контроль ливийской провинции Киренаика. Западные страны практически сразу заявили о своей поддержке мятежников.
* * *
Ирина пыталась возражать и даже встала перед мужем, преграждая путь к джипу, но тот был непоколебим в своем решении. «Нужно туда съездить и все посмотреть, пока совсем не стемнело», – повторял Антон. Виктор же, хоть и сомневался в целесообразности и безопасности поездки, решил все же следовал за ним. Невзирая на возражения супруги, Серебряков сел за руль, его коллега уселся рядом, машина тронулась с места и покатила в сторону, откуда доносились звуки взрывов.
Прежде чем решиться на вылазку, Антон хорошенько поразмыслил. Его решение не было импульсивным, он не бросался сломя голову в гущу неведомых событий. Все-таки выждал, когда взрывы и стрельба прекратились, и лишь потом предложил Гончарову сходить в разведку. Продолжительное затишье вселяло призрачную надежду на то, что кошмар в ближайшее время не повторится. Доводы Ирины о том, что вылазка опасна сама по себе, к сведению приняты не были. Если уж Антон что-то решил, то остановить его мог только приказ сверху.
Джип медленно приближался к месту непонятного происшествия. Чем дальше, тем больше дорога напоминала фронтовую. Большая площадь неподалеку от дороги, ведущей в Мисурату, была густо усеяна воронками, некоторые из них зацепили и часть трассы. Вести машину приходилось с удвоенной осторожностью. Среди воронок пылали груды металла – то, что еще совсем недавно являлось военной техникой или средствами транспорта. Кое-где можно было вполне отчетливо различить стабилизаторы ракет. Первым их заметил Виктор, не понимающий истинного предназначения этих предметов, Серебрякову хватило одного-единственного взгляда, и он сразу понял – район подвергся сильнейшему ракетному удару. Проехав еще какое-то расстояние, они увидели ужасающую картину, повергшую их в шок – огромное пространство перед ними было усеяно изуродованными трупами. Виктор невольно старался отвести глаза от этого зрелища, но это не получалось. Антон же с содроганием сердца разглядывал погибших, которые, видимо, даже не успели отреагировать на опасность. А отреагировать все-таки должны были – судя по камуфляжной форме, они были военными. Антон попытался рассмотреть знаки отличия, шевроны, нашивки и прочее, что могло бы пояснить, к какой из частей армии принадлежат убитые бомбардировкой солдаты. Однако ни на одном из камуфляжей ничего подобного не наблюдалось.
– Да кто же это такие?! – восклицал обескураженный Серебряков, умудряясь вести машину через это безумное поле смерти, залитое кровью неведомых бойцов. Остовы нескольких сгоревших машин-амфибий давали лишний повод предположить, что речь идет о профессиональной, хорошо оснащенной армии. Но чьей именно, оставалось загадкой.
– Если верить карте, здесь рядом должен быть поселок, – заметил Виктор, – но что-то его совсем не видно. Может, карта неточная?
– Витек, очнись! При чем здесь карта? – с неким даже упреком ответил Антон. – Неужели ты не понимаешь, что поселка нет лишь потому, что ракеты полностью стерли его с лица земли.
– Как?! Гражданских лиц?! Вот так просто взяли и уничтожили? Это ведь нарушение всех международных конвенций! Кто на такое пойдет? – с неподдельным недоумением пролепетал Гончаров.
– Я тебя умоляю, спустись с небес на нашу грешную землю. Конвенции конвенциями, а такого «добра» по всему миру хватает. Не гнушаются уничтожать мирное население ни те, кого представляют «злыми бяками», ни те, кто хочет выглядеть перед мировой общественностью ангелами в белых фраках, – выдал тираду Серебряков, и по его тону было понятно, что он изрядно завелся. Как от вопросов своего коллеги, так и от картины огня, дыма и смерти, стоящей перед ними.
Поселок в буквальном смысле исчез. C большим трудом можно было представить, что на месте всех этих бесчисленных воронок совсем недавно находились дома с живыми людьми, а теперь в смеси земли, пепла, мелких фрагментов уничтоженных построек покоились останки погибших жителей.
Антон не выдержал и остановил машину.
– Ты как хочешь, а я пройдусь по окрестностям. Вдруг кто-то чудом остался жив? Правда, после такой мясорубки это маловероятно, но все-таки следует проверить.
– Я пойду с тобой, даже не сомневайся, – неожиданно твердо проговорил Виктор. – Вдвоем в любом случае сподручнее будет.
Они вышли из джипа и побрели в левую сторону от дороги. Пахло гарью и сгоревшей кожей, причем запах был настолько тошнотворным, что оба российских дипломата едва сдерживали рвотные позывы. Виктор достал из кармана носовой платок и приложил его к лицу. Антон же обошелся без платка, хотя это стоило ему невероятных усилий воли. На пару они обошли и осмотрели всю территорию, где раньше располагался небольшой ливийский поселок. Ни в одной из воронок или между ними они не обнаружили ни одного живого человека. Потом свернули направо, туда, где обнаружили остатки военной техники и тела погибших солдат. Осмотр тел опять ничего не дал. Ни единого намека на государственную или политическую принадлежность, даже на сохранившихся после бомбежки фрагментах военной техники никаких следов и знаков. Непонятно, кто эти бойцы и кем уничтожены.
Вдруг среди груды тел Виктор заметил какое-то шевеление. Один из солдат неожиданно подал признаки жизни. Они приблизились к раненому бедолаге из неизвестной армии, пребывавшему в бессознательном состоянии и что-то бормотавшему. На вид типичный европеец. Ничуть не колеблясь, приняли решение тащить раненого к машине, где были аптечка и видеофиксатор. Надо попытаться оказать выжившему медицинскую помощь, а заодно заснять все, что он сможет сказать, если сможет. Мало ли где и когда эта запись пригодится? Ведь непосредственных свидетелей трагедии попросту не осталось.
Уже по дороге к джипу они услышали, как раненый боец в бреду шепчет что-то по-английски. Мало того что это еще один повод для удивления, вдобавок число вопросов, на которые не было ответа, лишь увеличивалось. Переглянувшись, российские дипломаты жестами дали друг другу понять, что пока не стоит показывать свое знание английского. Впрочем, и на родном языке они решили пока тоже не разговаривать и в полном молчании дошли до машины. Виктор сразу взялся за аптечку, хотя толком не знал, что нужно делать. Антон настроил видеофиксатор, потом вытащил из аптечки шприц и ампулу с обезболивающим и сделал солдату укол. Тот застонал, будто воздухом захлебывался, но вскоре его дыхание выровнялось. Затуманенными глазами он смотрел на незнакомцев и продолжал бессвязно бормотать по-английски. Серебряков решил рискнуть и на чистейшем английском языке спросил о том, что здесь произошло. Услышав английскую речь, боец несказанно обрадовался, но толком ничего не ответил. Среди потока слов они разобрали лишь: «Неизвестные ракеты». Но это и так им известно. Тогда попробовали уточнить, откуда родом раненый. Тот не стал отвечать, точнее, вместо ответа протянул им свой армейский медальон, несколько раз повторил какой-то адрес и номер телефона и вдруг заговорил вполне осознанно: «Я знаю, что долго не протяну. Свяжитесь с моей невестой. Ее зовут Сибил Кеннет. Она британская тележурналистка, работает сейчас в Ливии, освещает ход гражданской войны. Отдайте ей мой медальон и наш последний совместный снимок. Скажите, что умер без мучений».