– Почему же это? – с искренним любопытством спросил Полундра, который до сих пор считал, что все женщины уверены в обратном.

– Потому что настоящего мужчину такие мелочи вообще не интересуют, – заявила Франческа. – Так что я заказываю бутылку вина. В том, что вы настоящий мужчина, а следовательно, не будете протестовать, я уверена.

После такого заявления возражать и в самом деле было уже неловко.

– Ладно, не переживай, – шепнул Полундре Окунь, пока итальянка разговаривала с барменом. – Это гусары денег не берут, а мы моряки, нам можно.

Вскоре они оказались за тем самым столом, за который усадил русских моряков предупредительный официант. Теперь и неловко не было – пили они за счет дамы, но зато и угощали ее любыми деликатесами, которых душа пожелает. Разговор тоже шел непринужденно и весело. Франческа увлеченно повествовала о своей работе и находках, а моряки то травили байки, то рассказывали подлинные истории из своей жизни. Кстати сказать, отличить одно от другого порой было практически невозможно. Например, Полундра однажды своими глазами видел под водой животное, которое иначе чем динозавром назвать было никак нельзя. Но, разумеется, рассказам об этом никто не верил. Впрочем, итальянка, кажется, поверила. Оно и понятно – если человек работает под водой, то он со временем во многие связанные с морем истории верить начинает. Это сухопутные крысы считают моряков мнительными и суеверными. А они просто-напросто лучше информированы о некоторых сторонах жизни, связанных с океаном.

В общем, за столом было весело. Правда, часа через два Полундра и Франческа остались одни. Окунь и Леонид ушли, осознав, что начинают мешать. Напоследок Витя сказал по-русски:

– Ладно, не буду тебе мешать, Серега. У меня шансов нет, она на меня даже не смотрит, – голос у него был чуть грустный, но спокойный. Он явно воспринимал ситуацию философски. Леонид был расстроен несколько больше, но тоже все понял и мешать не стал.

Франческа оценила деликатность офицеров, проводив их благодарным взглядом. С этого момента разговор за столом стал приобретать некую двусмысленность. Пару раз девушка делала довольно прозрачные намеки, но Полундра притворялся, что ничего не понимает. Он как-никак был женат и жену любил. Правда, чем дальше, тем сильнее становился у него в голове тихий внутренний голос, старательно шепчущий, что то, о чем жена не узнает, ей и не повредит.

Удручало только то, что вино быстро кончилось. Итальянка снова показала себя с лучшей стороны. Она мгновенно поняла подтекст ситуации и объявила, что у одного из ее коллег-археологов есть «лишнее спиртное», за которым она готова сходить. Но, разумеется, пить его в баре не получится, это возможно только в номере.

«Хитрая», – уважительно подумал Полундра. Он, разумеется, давно понял, что женщине надо, и удивлялся изощренности приемов. В самом деле, ни один моралист не докопался бы: свое спиртное в баре распивать категорически не разрешено, а выпить еще, в самом деле, хочется.

– Не стесняйся, Сергей, – ласково сказала итальянка. – Сейчас во всем мире дружба народов, никто из твоих командиров не обвинит тебя в том, что ты зашел ко мне в номер на бокал вина.

Слова «дружба народов» Франческа очень умело подчеркнула интонацией. Только самый последний идиот не понял бы, что конкретно она имеет в виду. «А, ладно, – мысленно махнул рукой Полундра. – Я, в конце концов, не девочка. Почему бы и нет, если она сама предлагает?»

– Хорошая мысль, – сказал он вслух.

– Я рада, что тебе нравится, – промурлыкала девушка.

Вообще-то в английском языке разделения обращений на «вы» и «ты» нет, и то и другое будет «you». Но по интонации было понятно, что на этот раз «you» обозначает именно «ты».

– Вот, возьми, – Франческа протянула Полундре ключ на фирменном брелке отеля с красиво выгравированным номером. – Иди ко мне в номер, а я подойду через несколько минут.

– Зачем такие сложности? – удивленно приподнял брови Полундра.

– Не стоит уходить вместе, лучше по раздельности.

– Но почему? Или у тебя с собой ревнивый муж?

– Да нет. Просто примета у нас есть такая – если пришли вместе, то и уйти надо вместе. А если по раздельности пришли, то по раздельности и уходить надо. Вообще-то эта примета для того придумана, как мне кажется, чтобы если люди за столом поссорились, то не могли так просто уйти в разные стороны. Но все равно – мало ли… Я вообще-то в приметы верю.

Полундра не был уверен, в примете дело или в том, что девушка боится быть скомпрометированной. Впрочем, по большому счету, ему это было безразлично. По раздельности, так по раздельности. Он взял ключ и вышел из бара.

Номер, в котором жила Франческа, располагался на третьем этаже. Полундра прошел по коридору мимо сидевшей в самом его начале горничной – та внимания на него не обратила ни малейшего. То ли была предупреждена, то ли просто сыграли свою роль форма, уверенное лицо и походка.

Полундра быстро нашел нужный номер, открыл дверь и вошел. Апартаменты оказались богатыми, но не чрезмерно. Тот номер, который предоставили русским морякам за счет шейха, был куда роскошнее. Полундра закрыл за собой дверь, сделал два шага по коридору, и вдруг ему показалось, что он чувствует какой-то странный сладковатый запах.

«Это еще что такое?» – успел подумать спецназовец. Но в этот момент пол ушел у него из-под ног, как палуба корабля во время сильной бури. Полундра не успел даже удивиться – мир перед его глазами померк, съежился, а потом и вовсе погас.

Он рухнул на пол и остался лежать в неестественной позе на красивом пушистом восточном ковре.

8

Первое, что ощутил Тигран Митонасян, придя в себя, была жуткая головная боль. Череп словно пополам раскалывался, боль пульсировала, жгла, не давала толком ни на чем сосредоточиться. Армянин глухо застонал и схватился за голову руками. Сейчас ему казалось, что самое гениальное и полезное изобретение человечества за всю его многовековую историю – это гильотина. Однако через пару минут боль немного поутихла. Ровно настолько, что Тигран смог немного от нее отвлечься и задуматься о чем-то еще. Он помнил, что с ним случилось. Помнил, как какой-то здоровяк треснул его дубинкой по голове на заднем дворе ресторана. Кстати сказать, правой рукой он нащупал на макушке огромную шишку. Но больше он не помнил ничего.

Соответственно, возникал резонный вопрос – где он сейчас находится. Видел армянин только белый потолок с матовым шаром посередине, поскольку лежал на спине. Судя по ощущениям, лежал он в довольно мягкой постели. Вот только что это за постель такая? Ох, хоть бы оказалось, что больница. Нет, маловероятно. Для больницы подозрительно тихо. Хорошо, что хоть руки свободны, значит, он скорее всего не в плену.

«Ладно, нужно как-то определяться в пространстве, – подумал Тигран. – Для начала хотя бы осмотреть помещение».

Шевелить больной головой очень не хотелось, но Митонасян сделал над собой усилие и слегка повернулся на постели. Боль вспыхнула с новой силой, голову словно толстым сверлом просверливали. Тигран снова издал глухой стон. Но усилия и страдания не пропали напрасно. Теперь он мог рассмотреть комнату, в которой находился.