Главное, он-то его смерти точно не желает.
— Сегодня ночью вы задали мне несколько вопросов, — нарушил тишину американец. — Вас по-прежнему интересуют ответы на них?
— Да, — кивнул Полундра. — А вы теперь готовы отвечать?
— Именно так. Слушайте… — и Меллинг коротко, но не упуская ничего важного, рассказал Полундре о прибытии японцев на остров Атту, о том, как ему удалось разговорить их штурмана, и о причинах, которые толкнули его выйти в море перед штормом.
— Не совсем понимаю, — сказал Полундра. — Так что же за опасность могут эти ученые представлять?
Я так понял, что ты догадался, в чем истинная цель их экспедиции. Так?
— Да. Я ведь военный моряк. Ну, то есть был военным моряком. Какое-то время я служил на Окинаве в составе наших войск, которые там дислоцированы.
Там я изучал архивы войны — просто так, ради интереса. И, кроме всего прочего, узнал об одном японском плане, который они так и не успели реализовать.
— Каком? И при чем тут это?
— Погоди. Слушай, сейчас все объясню. Этот план был связан с ядом рыбы фугу. В самом конце войны японской военно-медицинской академии удалось синтезировать его в промышленных масштабах и изготовить несколько бомб на его основе. Яд очень мощный, кроме того, он крайне устойчив, не разлагается под действием воздуха и воды. Отравляющее действие может сохранять до нескольких десятков лет. Он заражает воду, почву, продукты питания.
— Я знаю, — кивнул Полундра. Он с детства увлекался обитателями моря и слышал про рыбу фугу и тетрадотоксин, содержащийся в ее печени.
— Тем лучше. Так вот, самое главное, что если заражение этим ядом произошло, то очистить пораженную территорию практически невозможно. Японцы собирались при помощи бомб с этим ядом отравить инфраструктуру в районе Панамского канала, чтобы парализовать его работу. Последствия объяснять надо?
Полундра отрицательно покачал головой. Военную историю, особенно имеющую отношение к морю, он знал очень хорошо и прекрасно понимал, что бы произошло, если бы в конце войны японцам удалось парализовать Панамский канал. Тогда стала бы практически невозможной переброска сил ВМС США в район Тихого океана. Это дало бы японцам очень весомый шанс победить в войне на море и как минимум на год оттянуть окончательный разгром. А то и выторговать относительно выгодный мир у измотанных войной союзников.
— Кстати сказать, во время экспериментов с этим ядом японцы использовали в качестве подопытных наших пленных солдат, — сказал Меллинг. — Кроме Пирл-Харбора причиной того, что наши политики решились на бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, стали и эти опыты.
Полундра не ответил. Касательно Хиросимы и Нагасаки у него было свое мнение. Спецназовец считал, что совершенно ненужная с военной точки зрения атомная бомбардировка этих городов была не чем иным, как демонстрацией силы. Американцы сделали это, чтобы остановить русских, которые в сорок пятом году, если бы захотели, могли не остановиться в Германии, а спокойно дойти до берегов Ла-Манша.
Никакой силы, способной остановить могучую Советскую армию, только что разделавшуюся с Гитлером, в Европе тогда не было. Однако говорить сейчас об этом было не время.
— Так вот, когда я прочитал эти архивы, я вспомнил о подводной лодке, которую мы в сорок пятом здесь потопили, — продолжал американец. — Это наверняка была она, та самая, которая везла бомбы с ядом. Все сроки совпадали, маршрут тоже. К тому же если бы это была не она, план японцев удался бы.
— Понятно… — протянул Полундра. — Ну, хорошо, потопили вы ту лодку. Молодцы. А эти, нынешние японцы, тут при чем?
— Их штурман назвал мне квадрат, в котором они собираются искать морскую корову. Это квадрат сорок один — восемнадцать. Сказать тебе, где мы подлодку утопили, или сам догадаешься?
— Что, неужели там же?!
— Именно. Эти ученые собираются ее найти. И я голову поставлю против дырявого ботинка — они собираются поднять подлодку.
— Но зачем? Она сейчас только в музей годится.
— Им нужен яд. Именно ради него и будут поднимать подлодку.
— Какой им в этом смысл? Они же сами этот яд сделали, захотят — сделают еще, — недоуменно сказал Полундра.
— Все не так просто. После победы наши войска уничтожили линию производства яда и всю документацию по нему. Так что секрет его выработки в промышленных масштабах утерян. Но если поднять субмарину, то можно использовать тот запас, который есть на борту. Я рассказывал все это у себя, но никто меня не стал слушать. Но не может же быть совпадение квадратов случайностью!
— Не может, — кивнул Полундра. — Не верю я в такие случайности. Да и то, что японцы пытались тебя убрать, — это тоже на случайность никак не похоже.
Думаю, что ты прав. Интересно только, зачем им сейчас этот яд?
— Мало ли… Может, этот их руководитель из реваншистов и до сих пор мечтает отомстить нам или вам за поражение в войне. Кстати, насколько я знаю, к вам у японцев есть еще претензии касательно северных территорий. Может быть, яд предназначен туда. Например, его можно использовать для шантажа вашей страны — или отдадите острова, или получите на них пустынную, безлюдную землю.
— Может, и так… — задумчиво сказал Полундра. — Но это можно выяснить только потом. Отсюда мы все равно сделать ничего не можем. Остается только ждать, пока тебя передадут своим, может быть, теперь ты сумеешь их убедить. Особенно после того, как японцы пытались тебя убить.
Кстати! Они, скорее всего, ядом фугу и пользовались! В небольших количествах его можно из печени рыбы добывать. А последствия его действия — никаких четких следов. Да и всю нашу делегацию на ужине японцы, скорее всего, им же траванули. Я же помню, этот их главный так настойчиво мне какую-то рыбу сырую подсовывал!
— Точно она. Фугу едят сырой, — подтвердил Меллинг.
— Интересно, почему же мы тогда живы остались?
— Наверное, они дозу хорошо рассчитали. Куча трупов им ведь тоже была ни к чему. Скорее всего, целились в основном в тебя, да еще в пограничников.
В тех, кто мог им помешать.
— Мать их так! — по-русски выругался Полундра. — Они ведь своего добились. Занимаются спокойно своим делом, а мы тут сидим. Одна надежда, что Селезнев что-нибудь сделает. Я ему успел шепнуть, чтобы следил за япошками.
В этот момент за дверью раздались шаги, а через несколько секунд в замке повернулся ключ. На пороге появился часовой:
— Эй, Павлов, к тебе посетитель.
— Да? И кто же? — удивленно спросил Полундра.
Никаких посетителей он не ждал.
— Пацан какой-то. Я его не хотел пускать, но он так просит. Говорит, поесть вам принес. Можно подумать, вас тут без него бы не покормили!