Первый тост хотел произнести генерал-майор, как старший по званию, но Полундра его опередил:
– За силу русского оружия, за славный Андреевский стяг и непобедимый Военно-морской флот! – торжественно произнес Павлов, поднявшись из-за стола.
Все, включая женщин, выпили стоя.
Ну а затем пошло-поехало известной накатанной дорожкой хорошей русской пьянки. «За нашу оборонную науку, лучшую в мире», «За дорогих гостей – североморцев», «За гостеприимных хозяев», «За озеро Байкал, чтоб всегда ему оставаться самым чистым на планете»… и так далее. Не забыли, конечно, и коронное «За прекрасных дам».
Сергей выпивал очень понемногу, осторожно и аккуратно, больше налегая на закуску. Он прекрасно помнил, что в ближайшие дни, как бы не завтра, ему опять идти под воду, а эта стихия шуток не любит!
Как всегда бывает на подобного рода посиделках, компания быстро распалась на отдельные группки: Полундра негромко разговаривал с уже захмелевшим Берсентьевым, генеральша оживленно щебетала о чем-то с Михаилом и Тимофеем, поочередно строя глазки обоим, Леночка влюбленно смотрела на героического подводника, умудряясь при этом отвечать что-то невпопад на комплименты приосанившегося после третьего стопаря прапорщика…
– Нет, с ракетой – эт'ты здорово, – вальяжно-покровительственным тоном говорил раскрасневшийся от выпивки генерал. – Ракета – эт'я поним-маю! Но вот как же ты от эхолота упрятался? Или этот косорукий тебя по неумению прошляпил? Ты как вынырнул прямо у нас под носом, так у него аж варежка во всю рожу стала, хе-хе-хе!
– Не прошляпил прапор, – добродушно отозвался Полундра. – Просто я в подводные прятки неплохо играть умею, а «Нерпа» небольшая и очень маневренная, с таким аппаратом, чтобы места для укрытия от эхолота не найти? Да я сам последней шляпой был бы! Там, ближе к берегу, где рыбокомбинат был, метрах в четырехстах нашел я симпатичную такую донную ямку. Залез в нее, как в норку, вот меня сверху и не видно никакому сканирующему лучу, он «Нерпу» как элемент донного рельефа воспринимает. Катер надо мной раза три прошел. Глубина? Средняя глубина с полсотни метров. Но вот что самое интересное: я в этой яме очень странные вещи обнаружил.
– Сундук, что ли, с золотом? – пьяновато засмеялся Берсентьев. – Клад пиратский… Ну что там, кроме металлолома, ржавой бочки из-под омуля можно сыскать?
– Вот-вот, металлолом… – сказал Павлов враз посерьезневшим тоном. – Вертолет там лежит, «Ми-26». Именно что ржавый, но не очень. А чуть в сторонке, яма-то вместительная, грузовой «Урал» с кунгом. Причем вертолет…
– Постой-постой! – перебил его генерал-майор. – Транспортный вертолет, говоришь? Дай-ка вспомнить… Да! Точно! Чуть больше двух лет назад случился у нас пренеприятный случай: пропал вертолет, прямо как в воду канул. А он, значит, и впрямь – в воду. Так что, говоришь, с вертолетом?
– У меня не слишком много времени было, – Сергей говорил сейчас таким тоном, словно бы сам сомневался в увиденном, – да и муть мы с «Нерпой» подняли, видимость на пятидесятиметровой глубине и так не ахти, а когда еще ил со дна поднимается от горизонтальных винтов… Но, по-моему, у вертолета хвост как-то странно измочален. Словно… Словно бы из крупнокалиберного пулемета. Бортовой номер вертолета я разглядел, кстати.
С другого конца стола, где сидела Виктория Берсентьева, раздалось еле слышное сдавленное «Ах!». Полундра поднял на нее удивленный взгляд и поразился перемене, произошедшей с этой холеной дамой.
Лицо генеральши пошло пятнами лихорадочного румянца, дыхание стало частым, неровным, нос, казалось, хищно заострился. А глаза… Нет, Сергей Павлов не мог ошибиться, видел он такие глаза! Сложная смесь страха и алчности, вот что читалось в них.
– Пу-ле-мет? – недоверчиво протянул Берсентьев. – Да еще крупнокалиберный? Будет тебе, старший лейтенант, эт'тебе показалось! Откуда там мог взяться пулемет?
– Голову на отсечение не даю, – задумчиво откликнулся Полундра, не отводя взгляда от лица генеральской супруги, – может, и показалось.
А Виктория Владимировна уже взяла себя в руки, мило улыбалась. Никто, кроме Полундры, не заметил в ее поведении ничего особенного.
«Тоже, наверное, померещилось, – подумал Сергей, – что ей до какого-то вертолета? Все, надо кончать с выпивкой на сегодня, а то черт-те какая дичь в голову лезет».
А вслух спросил:
– Ладно, но грузовик-то с кунгом там откуда? Его уж я точно видел!
– А! – махнул рукой Берсентьев, которому эта тема явно становилась в тягость. – Мало ли… Всякой дряни на дне хватает. Давай-ка, старлей, еще по одной, за Северный флот!
«Ну-ну, – подумал Сергей. – Не хочешь ты об этом говорить, почему, интересно? Хорошо, пойдем у тебя на поводу, но заметочку себе сделаем. Разберемся со временем».
– Папа! – чуть капризным тоном вклинилась раскрасневшаяся от вина Леночка. – Дай мне тоже с нашим гостем поговорить!
Глаза девушки весело блестели, она стала необыкновенно мила и сама отлично чувствовала это.
– Конечно, доча, – тут же согласился очень довольный таким оборотом дела Берсентьев. – А я пока с ученым побалакаю, ну страсть как науку люблю!
– Вам не бывает страшно под водой? – Леночка кокетливо улыбнулась Сергею.
– Давай на «ты», – предложил ей Павлов. – Называй меня Сергеем, а если хочешь – Полундрой, это меня друзья так прозвали. Страшно? Всякое бывало. Главное – своему страху не поддаться! Не мы, Лена, а нас враги бояться должны. Знаешь, как боялись моряков-подводников немцы во время войны? В России подводный флот всегда был грозен: мой курсовой офицер в училище служил когда-то под началом самого Александра Маринеско! И мне он еще трофейный бинокль подарил. Бинокль, к которому прикасался сам легендарный Маринеско. Этот бинокль с тех пор всегда со мной, как талисман.
– Ой, – смутилась девушка, – а я не знаю, кто такой Маринеско. Расскажи, Полундра!
Сергей только головой покачал: коротка же ты, людская память! Вот тебе и «Никто не забыт…». Дочь генерала, а такого героя, как Александр Иванович, не знает! Ну ничего, мы это упущение сейчас исправим.
– Он черноморец по рождению, одессит, – начал Павлов рассказ о человеке, перед делами которого преклонялся. – Но прославился на подлодках Балтфлота. Ему в тридцать пятом всего двадцать два года исполнилось, а он уже был штурманом на «Пикше», это Щ-306, по предвоенным временам – самая лучшая субмарина в мире.
Прапорщик, заинтересовавшийся рассказом Сергея, пододвинулся ближе.
– Что, неужели и ты ничегошеньки о лучшем подводнике Второй мировой не слышал? – недовольно спросил у него Полундра.
– Да так… – неопределенно отозвался тот. – Слухи всякие. Ты расскажи про него, как взаправду все было.
– Летом сорок второго он уже командовал «М-96». И, почти сразу, как принял командование, пустил ко дну немецкий транспорт, за что получил Звезду Героя. Но по-настоящему он прославился на другой субмарине, на «С-13».