Услышав такое, Павлов ожидал всего, чего угодно, но только не того, что произошло. Лицо капитана неуловимо изменилось, его выражение стало каким-то угодливым. Ни слова не говоря, не возмутившись генеральской наглостью, не попытавшись возразить, военюрист выскользнул из комнаты. И дверь за собой аккуратненько прикрыл.
Берсентьев кряхтя уселся на стул напротив Сергея, уставился на него тяжелым взглядом.
– Ну что, попался, водоплавающий, как кур в ощип? Теперь никто тебя не выручит, даже не надейся. Мне глубоко плевать, ты придушил своего соседа или еще кто, и, скажу тебе по секрету, военной прокуратуре это тоже до фонаря. На хрена им задницы рвать, если вот он, убийца, в наличии, а? – Геннадий Феоктистович выглядел исключительно довольным, его одутловатая потная физиономия прямо-таки сияла.
С нотками нескрываемого циничного торжества в голосе он повторил:
– Никто тебе, старший лейтенант Павлов, не поможет! – И прервал фразу, словно дожидаясь ответной реплики Полундры.
«Кроме тебя, вот на что ты прозрачно намекаешь, – хотелось добавить угрюмо молчащему Полун-дре. – Но откуда же ты, сволочь этакая, крыса штабная, знаешь о том, что случилось?»
– Молчишь? – продолжил генерал. – Ну и дурак, что молчишь. А я вот могу помочь, вытащить тебя из дерьма, в котором ты по уши. Но не задаром!
– И чего же вы от меня хотите?
– А-а! Все того же, только теперь я тебе денег не предлагаю. Свобода дороже любых денег. Достанешь ящики с затонувшего вертолета, всего и дел. Только не ври ты мне больше, что координат не знаешь, все равно не поверю. А я тебя отмажу от прокурорских, они у меня да-авно прикормлены. Вот и следователь твой – тоже.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – холодно произнес Сергей.
– Хрена! Все ты понимаешь, а вот чего ты действительно не сечешь, так это настоящей армейской жизни. Нет, кто ты такой? Жалкий старший лейтенантишко! А кто такой я, это до тебя доходит?! Да я плюну – ты утонешь, будь ты хоть трижды подводник! Но могу и наоборот – спасти тебя, придурка. Если поумнеешь…
«Бог мой, – с тяжелым тоскливым бессилием глядя на генерал-майора, думал Полундра, – и этот мерзавец – отец такой прекрасной девушки… А я, оказывается, не знаю армейской жизни. Зато ты, поганая штабная тварюга, ее, конечно, знаешь».
Сергей Павлов за годы службы научился очень неплохо разбираться в таких типах, как Геннадий Феоктистович Берсентьев. Насмотрелся. И отношения своего к зажравшимся скотам с большими звездами на погонах не скрывал. Потому и ходил до сей поры в старших лейтенантах.
Такие люди, как контр-адмирал Сорокин, это ведь исключение из правил. Очень поганых правил, следует признать…
Военные чиновники выше среднего уровня – генералами их язык не поворачивается называть– это люди в чем-то ненормальные. Постоянная отчаянная конкуренция, злобная зависть, систематическое взаимное подсиживание делают их похожими на стаю павианов. Главное – это любой ценой усесться на голову другой обезьяны, той, которая послабее. Закидать ее грязью, пометом, ломаными ветками. Но при этом не забыть и себе усадить на голову высшую по рангу обезьяну, а иначе чиновничье счастье останется ущербным, неполным. На что еще способны эти люди, кроме зависти, интриг, разбазаривания средств в массовом масштабе и прямого казнокрадства? Жажда власти, неразрывно связанная с жаждой подчинения, превращается у таких людей в инстинкт почище полового. А если к этому букету добавить маниакальную страсть к деньгам, то получается такое…
Вот Геннадий Феоктистович Берсентьев и получается.
– Нет, я решительно вас не понимаю. – И тут Полундра позволил себе маленькую вольность. – Или не хочу понимать, это уж как угодно.
– Ах вот даже как…
Но в этот момент возмущенную реплику генерала прервал скрип открываемой двери.
– Я должен продолжить допрос подозреваемого, – извиняющимся тоном сказал военюрист. – Вы… Вы уже поговорили с ним, Геннадий Феоктистович?
– Продолжайте, – мрачно буркнул Берсентьев. – Кстати, вы уже провели обыск, капитан?
– Да-а… А что?
– То самое, – Берсентьев уже ничего не стеснялся. – Покажите, что вы там отыскали.
Когда капитан в числе прочего угодливо протянул генералу записную книжку, в которой были записаны координаты затонувшего вертолета, Сергей не выдержал. Вскочив со стула, он одним мгновенным броском оказался рядом с генералом и его холуем. Он бы мог двумя точными ударами расправиться с этими гадами, но…
Но тогда надо было бить насмерть. А такого он позволить себе не мог: пусть эти двое были отборными, патентованными мерзавцами, но они носили погоны Российской армии. Переступить через это… нет! Не получилось у Сергея. А несколькими секундами позже этот его порыв вообще потерял всякий смысл.
В широко распахнувшуюся дверь гостиничного номера ввалились те самые мордовороты с сержантскими лычками, которые вцепились в него в самом начале этого безумного, бредового разговора.
Что, теперь и этих класть? Ну это уже будет явный перебор, он все же не Рембо из американского боевика.
– А вы продолжайте допрос подозреваемого, капитан, – довольно промурлыкал Берсентьев, глядя на то, как сержанты – «внутряшники», заломив Полундре руки, оттаскивают североморца на безопасное расстояние.
Геннадий Феоктистович вышел из номера, довольно ухмыльнулся и спрятал записную книжку с бесценной информацией в карман кителя.
Теперь этот недоделанный герой-подводник становился ему совсем не нужным. Более того, он становился лишним. Весь вопрос в том, как пограмотнее донести эту мыслишку до капитана-военюриста? Мало ли что может случиться по дороге? Попытка к бегству, знаете ли… Или еще что-нибудь в том же духе, это пусть капитан продумает, он в таких делах небось не одну собаку съел. Хорошо, немного подождем. Сейчас капитан закончит первый этап допроса, и Полундру выведут для этапирования на гарнизонную гауптвахту.
Вот тогда и можно будет найти момент, чтобы сказать капитану пару слов. Нет, ни к чему не обязывающих – слова они и есть слова.
Берсентьев присел на лавочку около входа в гостиницу. Ждать ему пришлось недолго – капитан, так и не добившись от Павлова признательных показаний, уже через пятнадцать минут принял решение этапировать североморца на гарнизонную гауптвахту. Там, в соответствующих условиях и при соответствующих, гм!.. воздействиях подводник быстро расколется. Техника-то давно отработана, не таких раскалывали.
Сергея под конвоем двух сержантов внутренних войск вывели во двор гостиницы. Машина военной прокуратуры стояла чуть дальше, у самой ограды, туда и повели конвоируемого.
– Э-э, капитан… – негромко окликнул воен-юриста Берсентьев. – Ну-ка подойди еще на пару слов.
Тот мгновенно оказался рядом с генералом, и на лице его было настолько угодливо-холуйское выражение «Чего еще изволите, хозяин?», что даже Геннадию Феоктистовичу вдруг сделалось противно.