«Он же не знает, что я был ранен, – подумал Сергей. – Сказать? Нет, не стану говорить, еще поймет неправильно. А потом: ведь, действительно, кроме меня некому. Ничего, справлюсь. Я, еще когда из Североморска выходили, как знал, что не увеселительный круиз предстоит. Тем более, я уже не один, рядом будет "Арктур" с Капитонычем. Я начал, мне и заканчивать. А что до оценки моих действий, то меня интересует оценка только одного человека – адмирала Сорокина!»
– Конечно, – сказал Полундра вслух, – мы начнем немедленно. Найдите способ быстро переправить меня к устью фьорда около Лонгйира. «Нерпу» я спрятал там. Чтобы привести ее в рабочее состояние, мне хватит получаса. После этого я самостоятельно пойду к месту падения. Да! У меня нет гидрокостюма. Свой я оставил в Лонгйире. Все остальное – есть.
– Гидрокостюм сейчас организуем, – сказал довольный Васильев. – Жаль, что наш вертолет на спецзадании, придется на машине вас туда везти. Послушайте, Павлов, пока я распоряжусь относительно гидрокостюма и транспорта, у вас есть с четверть часа. Коньяку выпить хотите? За наш грядуший успех?
– Очень хочу, – грустно улыбнулся Полундра, – но не стану. Мне же под воду сейчас идти, так что, увы, нельзя. Лучше распорядитесь, чтобы кофе горячего принесли, ну и что-нибудь легонького перекусить. И еще: мне нужно оружие, а то я себя как голый в библиотеке чувствую.
– «Стечкин» устроит? – деловито поинтересовался Васильев. – Сейчас получите. И кофе, и еду, и пистолет.
– Зачем вам рация, Уильям? – подозрительно поинтересовался Роберт Хардер.
– Затем же, зачем и вам, олух вы царя небесного! – Большой Билл после очередного поганого сюрприза окончательно наплевал на субординацию. Своим шефом он Хардера более не признавал. – Хочу связаться с Мертоном. Пусть высылает за нами вторую моторную лодку или подходит сюда сам. Конечно, если вы решили провести остаток своей никчемной жизни на этом солнечном берегу или добираться до нашей субмарины вплавь, я возражать не стану. Или, может быть, сами хотите с капитаном Мертоном пообщаться? Мне почему-то кажется, что лучше, если это сделаю я. У вас с Мертоном последнее время диалог как-то не налаживается… Давайте рацию! И не размахивайте своей пушкой, никто здесь вас не испугается.
– Да что вы себе…– начал было Хардер, но договорить не успел. Даже повздорить толком американцам не дали.
Маленькая точка, минуту назад появившаяся в бледном заполярном небе, как-то необыкновенно быстро выросла и превратилась в небольшой стройный вертолет, который, басовито рокоча несущими винтами, завис над американцами. Он медленно и плавно опускался все ниже, на его борту уже можно было прочесть ту же надпись, что и на микроавтобусе – «Арктикуголь». Увидев надпись, Тиняков затрясся крупной дрожью.
Когда до земли оставалось около пяти метров, дверца вертолета распахнулась. Из дверцы высунулось тупое рыльце крупнокалиберного пулемета. Ствол оружия был направлен точно на американцев.
«Оп-паньки, вот это влипли так влипли, – сказал себе Большой Билл, стараясь сохранять хладнокровие. – Бобби сейчас в штаны наложит, если еще не успел: что-то пованивает. От вертушки не убежишь… Да что я дичь с перепугу несу, какие тут "убежишь", если у них прицельная дальность полтора километра. Перебьют, как куропаток».
– Стреляйте по нему, – сдавленным, будто его душили, голосом прохрипел Хардер. – Почему вы не стреляете, Хаттлен?!
– Ну, вы и дурак, Бобби. Вы еще глупее, чем мне казалось, – услышав такую несусветную чушь, Большой Билл как-то сразу успокоился. Командир «морских котиков» понял, что с ходу расстреливать их никто не собирается, а то уже начали бы. Очевидно, предстоят какие-то переговоры. – Куда нам лезть с трещотками против пулемета? Стоит им захотеть – от нас не останется мокрого места.
– Нас сейчас уничтожат, – трясясь, словно в лихорадке, простонал Хардер.
– Почему? – Большой Билл посмотрел на цэрэушника с удивлением. – Скорее вступят в переговоры с позиции силы, только и всего.
– Да потому, что мы уничтожим их, если представится ситуация хотя бы вполовину настолько благоприятная! – продолжал Хардер.
– Внимание! – раздался из кабины вертолета искаженный мегафоном голос. – Не пытайтесь оказать нам сопротивление. Первый выстрел с вашей стороны, и вы будете уничтожены. Нам нужно от вас только одно: вы должны отдать нам гражданина России подполковника Тинякова.
Предатель отчаянно завертелся на месте, словно собака, которой прищемили хвост.
– Прежде всего немедленно обезоружьте его и позаботьтесь, чтобы у него не было возможности скрыться, – неумолимо продолжал жестяной голос. Затем человек, говорящий в мегафон, перешел на русский язык: – Тиняков, сдавайтесь добровольно. Никаких шансов уйти у вас нет. Американцам вы не нужны.
Гримаса злобного отчаяния исказила лицо Тинякова. Он крикнул что-то неразборчивое, передернул затвор «стечкина», но выстрелить не успел. Хаттлен, как-то вдруг оказавшийся рядом с ним, сделал неуловимое движение правой рукой, и пистолет Тинякова отлетел далеко в сторону. Еще одно движение, и рука подполковника оказалась вывернута за спину.
– Придержите его, ребятки, – обратился Большой Билл к своим подчиненным. – Что-то мне не улыбается ссориться с парнями наверху.
Роберт Хардер хранил мертвое молчание, никак пока не вмешиваясь в происходящее. Он глубоко вздохнул, ноги едва держали. Но, похоже, прямо сейчас его не убьют! Из дверцы вертолета выпала веревочная лестница.
– Еще раз говорю, – с головы до ног смерив Хардера холодным взглядом, сказал спустившийся по ней мужчина в камуфляжке, – вы добровольно отдаете этого предателя нам, после чего мы улетаем. И без глупостей! Помните, вы под прицелом. Ну, отвечайте!
– Я… Мы не можем этого сделать! – с трудом выдавил из себя Хардер. – Мы будем… защищаться. Вы не посмеете…
– Да-а? Не посмеем, говорите? Это почему же? Свидетелей нет, точно так же как в случае с катером экологов. Ведь это вы его расстреляли, да-да, это я именно вам говорю. Стоит мне подать знак, и первая очередь ваша, милейший. Знали бы вы, как мне хочется так поступить!
– Дело… инцидент, – цэрэушник с трудом подбирал слова, – с катером не имеет к вам, русским, никакого отношения. По этому… вопросу мы будем разбираться с норвежскими властями.
– Будете, – прозвучал лаконичный ответ. – Если доживете. Если немедленно выдадите нам бывшего подполковника Тинякова.
Услышав такое, Тиняков забился в руках крепко держащих его «морских котиков». Ох, до чего же не хотелось изменнику оказаться в Баренцбурге!
– Роберт, – визгливо закричал он, – Роберт, я умоляю, защитите меня, мне же обещали защиту. Мне американское гражданство обещали! Не отдавайте меня, Роберт! Я много чего знаю, я вам еще пригожусь! Поймите: если вы отдадите меня им, то мне конец! Ведь я честно работал на вас и вашу контору, где же благодарность?! Ваше начальство клятвенно обещало мне должность в Лэнгли! Не отдавайте меня, Хардер!