Мелкими шажками, не спуская глаз с водной поверхности, он подошел к шкафу и пинком распахнул металлическую дверцу. Внутри аккуратными рядами стояли баллоны со сжатым воздухом, прикрепленные к ним компенсаторы плавучести, маски, шнорхели, ласты — практически готовые к погружению комплекты. Оставалось лишь одно свободное место, на котором, очевидно, еще недавно лежал один из таких наборов.
Мохаммед догадался — русский оказался ловкачом. Ждать его появления на морской поверхности не имело смысла. Акваланг позволил ему скрыться в морских глубинах.
— Ничего страшного, — подошедший Рамиро оглядывал палубу в поисках потерянного кем-либо из моряков оружия. — Ты же все равно прикажешь обыскать все судно. Только пусть твои люди будут осторожны. Этот русский — настоящий морской дьявол!
С невинным выражением лица кубинец остановился перед угрюмым главарем банды.
— Теперь, когда у нас в руках комплекс ПВО, нам сам черт не страшен. А крысы пусть бегут с корабля.
Мурманск, штаб Северного флота
Контр-адмирал Сорокин хмуро сидел в своем кабинете. На него, памятуя о былом опыте, снова была возложена «почетная обязанность» — руководство операцией по спасению попавшего в передрягу российского сухогруза с совершенно секретным оборудованием на борту. На его столе стопками лежали бумаги, гидрографические карты, телеграммы. Рядом, на маленьком столике, — чашка с уже остывшим кофе. Контр-адмирал думал, и никто из находящихся в его кабинете флотских контрразведчиков не решался нарушать ход его мыслей.
Постучался и спросил разрешения войти посыльный. Сорокин кивком указал на свой стол. Моряк понял его правильно и, не говоря лишнего, положил на стол принесенную бумагу. Привычно спросил разрешения выйти, но не как обычно — громко и четко, а вполголоса. Получив молчаливое одобрение, развернулся на каблуках и бесшумно удалился.
Отвлекшись от своих, судя по выражению лица, далеко не радостных размышлений, Сорокин развернул донесение. Это была секретная телеграмма из Главного разведывательного управления Генерального штаба, которое явно беспокоилось о судьбе своей станции слежения. По своим каналам те получили новые сведения об интересующем всех судне и спешили поделиться ими с коллегами, контрразведчиками Северного флота, на плечи которых волею судеб легло тяжкое бремя урегулирования непростой ситуации. Пробежав глазами по сообщению, Сорокин удивленно изогнул бровь.
— Ну что, — его голос звучал устало. Высокое начальство по мере распространения информации о происшествии все больше доставало его телефонными звонками и указаниями. — Слухи о захвате американского гидроплана террористами подтвердились целиком и полностью. Мало того, стало известно, что этот злополучный гидроплан пришвартован к «Максиму Горькому». Что вы на это скажете?
В воздухе висело напряженное молчание.
— Это подтвержденный факт, — продолжил контр-адмирал. Он отхлебнул остывшего кофе, поморщился и снова стал читать принесенную телеграмму. — Даже бравые американцы признали потерю контроля над угнанным самолетом. Есть фотографии со спутника, милые картинки, на которых замечательно видно все это безобразие. Как говорится, пришла беда — отворяй ворота!
На пороге опять возник посыльный. Смирившись с мыслью, что в ближайшее время он будет появляться здесь часто, он снова спросил разрешения войти.
— Что там у вас, давайте, — Сорокин нетерпеливо протянул руку. Получив новое послание, он нахмурился еще больше. — Я же говорил! Чепуха какая-то! Что происходит — одному богу известно! Кто-то очень заинтересован в гибели нашего судна, — контр-адмирал повысил голос, что делал крайне редко. — Огнем с палубы нашего сухогруза был сбит кубинский военный вертолет! Как вам это нравится?
— По-моему, надо уже признать, что мы потеряли судно, — раздался простуженный голос одного из контрразведчиков. — Из всего, что нам известно, следует только один вывод: наши моряки или погибли, или захвачены в плен. В том числе и ваше доверенное лицо.
— Вы имеете в виду Павлова? — Сорокин сердито посмотрел на него.
— Именно, — говоривший прокашлялся. — Я знаю, вы безмерно доверяете ему. Признаться, я и сам надеялся, что он сумеет найти какой-либо выход. Но, к сожалению, факты говорят обратное. Теперь ясно, что он выбыл из игры. Надо это принять и искать другие варианты.
Контр-адмирал упрямо покрутил головой, но не стал возражать. Что поделать, против фактов действительно не попрешь. Все указывало на то, что судно захвачено террористами, которые сбежали из военной базы ВМФ США в Гуантанамо. Захвачено вместе со всем грузом и командой. И если они уже стали сбивать кубинские вертолеты, то ясно, что сухогруз полностью в их распоряжении и что настроены они решительно.
— Ваши предложения? — после некоторой паузы Сорокин оглядел всех присутствующих. — Что делать-то будем, господа офицеры?
— Главный вопрос, от которого зависят наши дальнейшие действия: что стало с командой, — круглолицый коренастый моряк в форме капитана первого ранга раскрыл свою записную книжку в черном кожаном переплете. — Если они живы — в первую очередь надо спасать людей.
— Ежу понятно, — кивнул Сорокин. — Ты лучше скажи как? Есть соображения?
— Если террористы взяли их в заложники, это очень осложнит нашу задачу, — снова раздался простуженный голос. — Кубинцы уже не будут нам помогать. Мало того, ссылаясь на сбитый вертолет, они могут предпринять самостоятельную попытку штурма сухогруза. И я склонен думать, что это самый вероятный вариант развития событий.
— Аргументы?
— Самые простые и потому железные. Если захват удастся — они получат вожделенную станцию слежения. Если нет — погибнут чужие моряки, только и всего.
Сорокин задумчиво вертел в руках карандаш. Какое-то сплошное невезение с этим грузом. С самого начала. Отложив карандаш в сторону, он взглянул на висевшие на стене часы.
— Наша задача — спасти людей и вернуть груз, — более четко сформулировал он. — Скажу откровенно, правильного варианта решения этой задачки я не знаю. Поэтому предлагайте. Мы уже не слепы, но еще пока безруки. Наш спецназ уже в воздухе, но только через десять часов ребята будут на месте. Что террористы могут предпринять за это время?
Моряк, старательно чертивший в записной книжке какие-то схемы, поднял голову:
— Самое худшее — взорвут судно и расстреляют всех наших ребят. Невероятный вариант — уберутся подальше с сухогруза, оставив его в покое. Но я бы на их месте развернул систему ПВО и выдвинул требования.
— Логично, — оживился Сорокин. — Сколько времени экстремистам понадобится, чтобы подготовить комплекс к стрельбе?
— Если у них есть специалист, то часа полтора, может, больше. Комплекс все-таки не предназначен для палубного использования, да и находится в транспортном положении. Если же специалиста нет, они с ним не справятся никогда: там ведь сплошная электроника. Могут взорваться при неправильном обращении и всех загубить, — капитан первого ранга смотрел в потолок, словно считывая оттуда невидимые надписи. — Но у меня большие опасения, что террористы и кубинцы действуют в сговоре и ракетчик у них найдется.