– Все ли вы слышали слова Чародея Распнекса?
– Мне передали их, сир, – пророкотал Угоато, тогда как остальные просто кивнули.
– Тогда вам известно, что он предвещает Империи беспорядки. У нас с вами нет времени на формальности. Я прошу каждого из вас признать меня своим императором. Прошу сделать это так, как если бы все вы присягнули мне на верность обычной клятвой. Любой, кто не согласен с таким нарушением церемониала, может свободно покинуть этот зал.
Горящий черный взор медленно обошел всю группу. И снова мужчины поклонились или, отсалютовали, а леди Эигейз присела в реверансе. Никто не произнес ни слова.
– Спасибо вам, – сказал Шанди. – Спасибо всем вам. Теперь нам следует решить, воспользуемся ли мы советом Распнекса. Мою супругу и наследницу, вполне понятно, следует укрыть в безопасном месте. Я не считаю, что в данной ситуации мне пристало бы последовать за ними после интронизации, Я не хочу слепо бежать от неизвестной опасности.
– Ваше выс… величество? – Ампили выглядел более растерянным и смущенным, чем остальные. На вопросительный взгляд Шанди он выпалил то, о чем раньше поведал Ило:
– Мне все-таки было видение у бассейна, сир! Я видел дварфа, сидящего на… на вашем троне! Не чародея. Я никогда не видел раньше этого человека, но это совершенно определенно был дварф.
В глазах Шанди сверкнула ярость, но голос его был по-прежнему спокоен:
– Отчего же ты не рассказал об этом раньше?
– Я… Я не поверил собственным глазам. Или бассейну… Я думал, что с ним что-то не то!
– Дурак!
Ампили съежился и потупил взор.
– Прорицания бассейна начинают казаться весьма важными откровениями, – заявил Шанди. – Как бы я хотел проверить надежность этих предсказаний… Ило, ты видел в нем прекрасную женщину. Существует ли она в жизни? Встречались ли вы?
– Я видел ее, сир. Она действительно существует. – Ило встретил испытующий взгляд императора не моргнув глазом. Сигнифер избегал смотреть на кого-либо еще и в особенности на Ампили, или… или на императрицу.
О Боги!
– Это вселяет уверенность, – отчеканил Шанди. – Акопуло, ты видел образ прославленного доктора Сагорна.
Низенький наставник страдальчески сморщился, как мягкосердый священник, которого попросили отпустить ужасный грех.
– Я действительно разузнал кое-что, сир. По всей видимости, мудрец еще жив, как ни странно. Мне даже открыли его адрес, но когда я явился туда, мне было отказано в приеме.
– Когда это произошло? – рявкнул император. Акопуло вздрогнул.
– Где-то через неделю после нашего возвращения в Хаб.
– И ты не пробовал еще раз?
– Нет, сир. Множество срочных дел заставило меня забыть обо всем.
– Кажется, меня окружают профессиональные кретины! С кем ты говорил там?
– С огромным етуном, сир, самого свирепого вида.
– Я могу испугать не хуже! Леди Эигейз, знаете ли вы, о чем идет речь?
Графиня как раз пыталась подружиться с Майей, тесно прижавшейся к матери, спрятавшей голову в черном крепе ее платья и не отвечающей на уговоры.
Эигейз мгновенно обернулась к императору:
– Не имею ни малейшего представления, ваше величество, но младший… ваш сигнифер упомянул мне об интересе, который вы питаете к городу, изображенному на этом полотне.
– Это верно. Некоторые из присутствующих посетили магический бассейн, и им были явлены разнообразные видения будущего. Мне был показан этот замок. Где это?
– Краснегар, сир. Далекое скромное… Шанди вообще-то довольно редко жестикулировал, но сейчас он хлопнул себя пятерней по лбу, словно третьеразрядный актер, пытающийся изобразить мгновенное прозрение:
– Краснегар! Ну конечно! Как же я не подумал! – Он с силой ударил кулаком по бедру:
– Идиот! – процедил он сквозь зубы. – Я приношу вам, господа, свои извинения. Я и сам вел себя на редкость глупо.
И вы, конечно же, приходитесь дальней родственницей королеве Иносолан, сударыня?..
– Очень отдаленной, но все-таки родственницей, сир. Она видела эту картину, когда была в Хабе в последний раз, и показала ее мне. Джалон, очевидно, сам бывал в Краснегаре. Должно быть, он написал здесь скалу для живописного эффекта, – я поверить не могу, что знаменитый корабль когда-либо подходил близко к берегам королевства.
Шанди качал головой, будто все еще не в силах до конца поверить в собственную глупость:
– Еще я видел подростка, мальчика-етуна. Мне даже показалось, что он кого-то напоминает, теперь я не сомневаюсь: он походил на самого Рэпа! Должно быть, я видел его сына… Но сын-етун у фавна? Впрочем, почему нет? Он и сам наполовину етун – я помню, как он говорил мне это.
– У них действительно есть белокурый сын, ваше величество, – Гэтмор. Ему сейчас, наверное… четырнадцать или что-то около.
– Мне он показался старше, – заметил Шанди, – но етуны – рослый народ, разумеется.
Присутствующие обменивались непонимающими, досадующими взглядами – все, кроме Ионфо, который был мрачнее тучи.
– Могу ли я задать вопрос? – спросил Акопуло.
– Рэп-волшебник! – бросил Шанди. – Фавн-волшебник! Помнишь… двадцать лет назад? Тот, что убил Чародея Зиниксо и излечил моего деда?
А-а… Все закивали. Ило в то время было где-то четыре года, но он слыхал эту историю достаточно часто.
Графиня Эигейз была слишком воспитанной леди, чтобы начать свою реплику покашливанием. Она прибегла к волшебству общения: может быть, просто мигнув или по-особенному наклонив голову. Внезапно все обернулись к ней.
– Прошу вашего прощения, сир, но его величество не убил тогда упомянутого чародея.
– Не убил?..
Ее щеки мотнулись из стороны в сторону.
– Император… Инос рассказывала мне, что ваш дедушка поведал ей, будто мастер… э… король Рэп сказал ему, что не убил того дварфа. Но он так и не открыл, что он сделал с ним. Или ему. – Зардевшись, она умолкла, в то время как остальные потихоньку пытались разобраться в сказанном.
И тогда все обратили взоры к Ампили, видевшему дварфа на Опаловом троне.
– Я никогда не встречался… не видел… Чародея Зиниксо, – промямлил тот, – так что я даже не знаю…
– Хорошо! – Шанди сказал это так, словно все стало гораздо яснее. – Теперь мы уже начинаем понимать, о чем нас хотел предупредить бассейн, – не так ли?
Акопуло насупился, как делал всегда, когда не видел перед собой ясного ответа на поставленную задачу:
– Правда?
Губы Шанди тронула улыбка: