– В здешних краях у меня власти больше, чем у Аллаха.
* * *
Павел Вежновец посмотрел на свои золотые часы. Сверкающая поверхность корпуса отражала солнечные лучи, яркий отблеск сильно, до слез, резал глаза. Прищурившись, фээсбэшник смог разглядеть, как большая стрелка сровнялась с двенадцатым делением.
«Время выходить на связь», – заключил он.
Откинув крышку ноутбука, чекист принялся учащенно стучать пальцами по клавиатуре.
Установив включение со спутником, который в данный момент покрывал территорию Северного Афганистана, чекист ожидал соединения с Москвой. На сеанс связи было около десяти минут, после чего спутник выйдет из зоны действия и связь прервется, так что действовать приходилось быстро. Отправив информацию о последних событиях возле заброшенного аэропорта, Вежновец еще успел получить файл из Москвы. Но тут на мониторе выскочила табличка с надписью «Связь потеряна».
Выругавшись, чекист тут же сообразил, что в спешке потерял бдительность, перестал следить за обстановкой. Он хоть и был среди «своих», но имел секреты даже от Лаврова, а потому осмотрелся. Возле него – никого, чуть поодаль, метрах в тридцати, пленный афганский пацан и десантник – сержант протирал от пыли линзы бинокля.
Все остальные готовились к предстоящему обмену с террористами, взявшими в заложники пассажиров «Ту-154».
Убедившись, что никто не интересуется им, Павел открыл на экране ноутбука файл, присланный ему минуту назад из Москвы. Специальная программа дешифровки сработала быстро:
«Следующий выход на связь в семь часов по местному времени. Мятеж в африканской стране локализован и почти подавлен войсками, верными правительству. Во время зачистки гражданского аэропорта выявлены скрытые сторонники мятежников из числа обслуги – мусульмане-фанатики. Один из них сообщил, что в российский «Ту-154» при заправке была подложена дымовая шашка с таймером. Обращаю внимание на то, что таймер был выставлен приблизительно на то время, когда самолет должен был пролетать над Афганистаном, – акция была заранее спланирована и скоординирована с афганцами.
Полученные ранее сведения подтверждаются – из эпидемиологического центра вывозился контейнер со штаммами сибирской язвы, об этом стало известно от оставшихся в городе сотрудников дипломатической миссии… Решение о вывозе контейнера принял начальник охраны посольства подполковник Загорский. Его жена Лариса Лаврова является сотрудницей эпидемиологического центра».
Даже в зашифрованном тексте говорилось не все, кое-что чекисту приходилось додумывать:
«Сотрудники миссии, рискнувшие остаться в охваченной мятежом стране, – наверняка офицеры российских спецслужб. Значит, информация точная», – машинально отметил Павел и продолжил чтение.
«…Оперативной проверкой еще не установлено, кто именно проводил эвакуацию контейнера, но у африканцев доступа к нему быть не могло. Кто-то помог террористам узнать о контейнере. Предатель может пойти на крайние меры. Не сообщать никому о том, что подозревается кто-то из наших людей. Ведется проверка списка пассажиров эвакуационного рейса. В ближайшее время будет установлено, кому выгодно было заключить договор с афганским полевым командиром. Учитывая несговорчивость командира спецназа майора Лаврова и его нежелание сотрудничать, Вам разрешается лишь поверхностно его информировать. В подробности не углубляться. Известить майора Лаврова о возможном нахождении на борту контейнера, но не более того. В дальнейшем действовать по своему усмотрению. В случае возникновения непредвиденной ситуации разрешено предъявить особые полномочия и принять полное командование всей операцией. Предателем может оказаться любой из заложников – граждан России. Главная цель операции – вернуть контейнер со штаммами сибирской язвы. Все остальные цели – сопутствующие, в том числе и освобождение заложников. Контейнер прежде всего».
Вместо подписи стоял оперативный псевдоним – Черный.
Прочитав до конца текст, Павел поспешно стер его из памяти компьютера. Только что полученная им информация несла в себе угрозу для его жизни, да и многих других людей, которые оказались впутаны в конфликт. То, что оставалось до недавнего времени лишь предположением, теперь окончательно материализовалось в фактах.
Боковым зрением он успел заметить приближающегося майора и поспешно захлопнул крышку ноутбука.
«Лавров, черт бы его побрал. Договориться с ним будет сложно».
Но Батяня, не доходя до Вежновца, задержался у сержанта, охранявшего пленного снайпера. Коротко дав ему указания, он свернул в центр временного лагеря.
«Не стоит пускать дело на самотек», – Вежновец направился вслед за майором.
Андрей Лавров в душе ликовал, припоминая процесс переговоров – афганец согласился на обмен. О технологии переговоров с террористами майор знал лишь по газетам и телевизионным сообщениям. Поэтому действовал наугад.
Хотя этот фокус и был стар как мир, но часто он проходил на ура. Казалось бы, афганцы-террористы не прогадали при обмене заложников. Они предпочли заполучить человека в форме – командира подразделения, полагая при этом, что тогда обезглавят и смогут взять под свой контроль группу захвата. На таком обмене они сразу проигрывали, потому что теряли главные аргументы в дальнейших переговорах: от штурма десант пока удерживало то, что в заложниках женщины и дети. А военный – он и в Африке, и в Афганистане военный. Ему по определению рисковать положено. А попробуй при штурме тронуть этого самого военного, да если он еще командир – бойцами горячо любим и почитаем. В таком случае шансы остаться в живых у террориста сокращаются до нуля. Расстреляют, даже если оружие бросишь и руки поднимешь. Хотя и изначально этих шансов у него не намного больше. Спецназовец не бессмертный – ему тоже жить хочется. И если при захвате распознает злодея среди заложников, в большинстве случаев на курок жмет не колеблясь, несмотря на вопли о пощаде.
Вообще, сам факт обмена уже можно было расценивать как первый этап активных действий, конечной целью которых всегда является ликвидация террористов.
Главное – навязать террористам диалог, заставить их торговаться. И тогда, как говорил один ушедший на покой политик: «Процесс пошел».
Лавров припоминал, как велись переговоры в аналогичных случаях.
«По-всякому складывается диалог. Иногда бандиты на обмен не идут, то ли сознавая, что при этом лишаются своих главных козырей, то ли инстинктивно чувствуют подвох. Впрочем, это лишь на какой-то срок оттягивает развязку. Сценарий в любом случае один: сначала террористы выдвигают совсем уж немыслимые требования – вроде прекращения войны или амнистии какому-нибудь преступнику, которому американский суд назначил срок в двести-триста лет. Потом, вымотанные, снижают запросы, вспоминая свои элементарные человеческие потребности, требуют классический миллион долларов и самолет. В ответ на это власти усиленно соглашаются с ними. Однако выполнить обещание всемогущему правительству все время что-то мешает: то пилотов еще не нашли, то горючего для самолета нет. «Конечно, мы все выполним, только дайте время», – твердят каждый час вконец измотавшимся от долгого ожидания террористам. Наконец, через день-другой, когда терпение бандитов истекает, наступает развязка. В некоторых случаях они просто сдаются, делая бессмысленным все свое предприятие. В других – создают угрозы, что зачастую заканчивается насилием. Тогда в дело вступает российская «Альфа» или американский «SWAT», у многих стран есть специальные отряды по освобождению заложников, которые десятки раз в день отрабатывают такие ситуации, и поэтому потери с их стороны незначительны. Другое дело – заложники, здесь уж как повезет, насколько качественно сработают военные».