– Мальчики, пошли к вертолету! – сказала Клава.

– Уже ид-дем! – не совсем членораздельно ответил Миша. – Кстати, а з-зачем туда идти? Уже улетаем? А м-мы… еще все «бухло» не выпили! Где Радж? Где мой… инн-ддийский друг? Я хочу с ним выпить! Радж!

– Ладно, я иду за пилотом! – заявила Клава. – Пусть он поможет этих двоих пьянчуг в вертолет загрузить. И нужно связаться с кем-нибудь, посоветоваться. Кто его знает, что это было! И Радж куда-то пропал!

– Ну, пошли, свяжемся! – согласился Лева, выглядевший совсем трезвым, и пошел вслед за ней.

Они вышли на поляну и увидели, как пилот вертолета, надев свой летный шлем с наушниками, вызывает кого-то в микрофон – наверное, вертолетную базу. Вдруг кто-то стремительно метнулся мимо них в густую чащу. Оттуда раздался громкий крик «Бегите!», и Клава сообразила, что это бежит и кричит Радж. В следующее мгновение с противоположной стороны поляны раздалась автоматная очередь.

Пилот умер мгновенно. Клавдия впервые в жизни увидела смерть человека, и к тому же совсем рядом. Только что человек в шлеме что-то говорил в микрофон радиопередатчика, и вот он сначала неестественно дергается, а потом лежит совершенно неподвижно. Из нескольких дыр в его насквозь пробитом туловище хлестала кровь. Клава не закричала, не заплакала. Она только в оцепенении наблюдала, как на поляне появляются бородатые люди в чалмах с автоматами в руках, как двое из них бросаются в чащу вслед за убежавшим Раджем, как им с Левой связывают руки, как через некоторое время на поляну притаскивают Мишу с Колей, тоже связанных и совершенно не соображающих, что происходит. Впрочем, и она, да, наверное, и кажущийся трезвым Лева тоже были не в состоянии сразу сообразить и оценить, что же только что случилось в древнем заброшенном городе, затерянном в джунглях, в сотнях километров от ближайшего человеческого жилья.

Глава 9

Возвышающаяся над центром Москвы стеклянно-бетонная громадина головного офиса «Газнефти» жила своей обычной деловой жизнью. Клерки компании, начиная от самых мелких, незначительных, до солидных, одетых в стильные костюмы и белоснежные рубашки с дорогими галстуками, стучали по клавишам компьютеров, звонили по телефонам и передавали друг другу разнообразные документы.

В верхней части здания расположились кабинеты главных функционеров концерна. В одном из таких кабинетов над широким письменным столом, разглядывая только что доставленное сюда письмо, склонился человек довольно представительного вида. Письмо прибыло из Индии, причем не по обычной и даже не по специальной почте. Его привез сюда представитель сотрудничающей с концерном зарубежной фирмы, который прибыл прямо из аэропорта и тут же потребовал, чтобы его немедленно приняли. Этот человек сидел тут же, на краешке стула, наблюдая за тем, как у него на глазах быстро меняется настроение, поведение и даже внешний вид хозяина кабинета. Принявший его поначалу холодно и надменно, не понимающий, почему индус так настаивает на немедленной встрече, российский партнер уже не был похож на застегнутого на все пуговицы и холодно поглядывающего на смуглого приезжего «большого начальника». Хозяин кабинета обхватил себя руками за голову и расчесал ее всей пятерней, в результате чего его седые волосы растрепались, затем ослабил узел галстука, расстегнул ворот рубашки, достал из ящика стола какие-то таблетки и принял сразу две штуки, запив водой из тонкого стакана. Руки его при этом слегка дрожали, и индус услышал громкий стук зубов о стакан.

– И что же теперь? – растерянно спросил хозяин кабинета у посетителя.

– Простите? – вежливо сказал индус, приподнимаясь со стула.

– Нет, это вы простите… А вы в курсе? Вы это читали? – опомнился сидящий за столом.

– Прошу прощения, я не читал! Меня только попросили срочно передать это письмо вам. Лично, именно в ваши собственные руки.

– А! Ну тогда большое спасибо, мне было очень приятно… – Седовласый поднялся из-за стола, давая понять, что больше не задерживает гостя. При этом он попытался скрыть свою растерянность и принять обычный непроницаемый вид. Но руки у него все равно дрожали. Индус почувствовал это, когда «высокий начальник» провожал его до приемной и, оказывая ему этим великую честь, случайно дотронулся до его спины.

Выпроводив посетителя, хозяин кабинета, один из директоров правления «Газнефти» Виктор Литвинович уселся в свое большое кожаное кресло и снял пиджак. Его лоб покрылся каплями пота, хотя в кабинете было совсем не жарко. Еще раз взлохматив дрожащей рукой свои волосы, он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и замер совершенно неподвижно. Минут через пять Литвинович резко встал и подошел к замаскированной в стене неприметной дверце. За дверцей скрывалась личная туалетная комната. Взглянув на свое растрепанное отражение в зеркале над умывальником, директор «Газнефти» открутил кран холодной воды и как следует смочил свое лицо. Затем обтер лицо и руки полотенцем и тщательно причесался. Вернувшись в свое кресло и надев пиджак, Виктор Литвинович вызвал к себе секретаршу и приказал ей срочно разузнать номера телефонов депутата Государственной думы Галины Спивак, коммерсанта Петра Шавловского и «русского кутюрье» Дмитрия Волкова. «Это называется – съездили отдохнуть!» – подумал он, еще раз перечитывая послание от людей, которые похитили его сына. К письму прилагались не очень четкие фотографии, сделанные, скорее всего, камерой, встроенной в мобильный телефон. На фотографиях была четверка русских «ВИП-туристов» со связанными руками, окруженная вооруженными людьми в чалмах с замотанными тканью лицами. Видно было, что снимки сделаны прямо посреди джунглей – то есть место и даже местность, где находились четверо похищенных в момент съемки, определить по фотографии было очень сложно. А скорее всего, просто невозможно.

* * *

– Итак, теперь похитители требуют с нас выкуп! – сказал Виктор Литвинович. В комнате для совещаний и переговоров, обставленной с широким «газнефтевским» размахом, кроме него, находилось еще трое людей. На двух кожаных диванах сидели мать Клавдии Спивак и брат Терминатора, а на кресле в углу пристроился известный модельер и специалист по истории моды, друг Николая Сивого (а по словам некоторых, его «бойфренд») Дмитрий Волков.

– А это не шутка? – спросил Петр Шавловский, разглядывая фотографии. – Мне эти снимки какой-то кинобоевик напоминают.

– Ага, шутка! – всхлипнула, прижимая к глазам платочек, Галина Спивак. – Я уже три дня как переживаю! Когда Клавочка перестала на мои звонки отвечать, а в гостинице и посольстве ответили, что они с экскурсии не вернулись. Я уже самое страшное успела подумать! Хорошо, хоть живы они… Слава богу! – Депутат Госдумы от коммунистической партии горько зарыдала.

– Четыре миллиона! – сказал модельер Волков. – Ничего себе! Это значит, по миллиону долларов за каждого?

– А вот представьте себе, нет! – хмуро возразил уже успевший взять себя в руки Литвинович-старший. – В письме похитителей ясно сказано – четыре миллиона евро! Это – около пяти миллионов долларов!

– А почему – евро? – сквозь слезы проронила депутатка.