— Что вы, не стоит, — махнул рукой Вен. — Мы простые охотники из поселка Веткино. Знаете такой?
Комбат не переставал удивляться спокойствию этого пожилого человека.
— Что вы здесь делаете?
— Охотимся, — на лице бизнесмена мелькнула легкая ухмылка, — раз мы охотники…
— Вы сами сказали о взаимопонимании. Иначе мне придется вернуть вас в первоначальное положение.
Батяня кивнул сержанту. Тот сделал два шага по направлению к китайцу. Лавров пристально посмотрел на охотника, словно давал время прочувствовать перспективу.
— Хорошо, — лицо Вена сделалось бесстрастным, — сначала я отправил своих людей на поиски майора-дезертира. Наверно, вы знаете о нем.
— Именно его мы ищем, — бесцветным голосом ответил майор, — продолжайте.
— Мои люди проверяли одну из фанз, ее использовали для своих нужд русские промысловики и, если мой механик-водитель ничего не путает, наткнулись на тигра. Выжил только он один, мой механик Чоу.
Комбат сузил глаза:
— Где расположена фанза?
— У реки, там еще двойной перекат, — произнес бизнесмен, — в ней жили двое русских охотников.
Лавров поймал на себе вопросительный взгляд Барханова.
— Тигр, о котором вы говорите, убил ваших людей?
— Да, но не только… Снова повторю, сам я его не видел. Еще до приезда моих охотников он успел загрызть двух русских промысловиков, — Вен прикусил нижнюю губу. — Конечно, я понимаю, что история про тигра-людоеда кажется вам неправдоподобной. Но я не меньше вашего удивлен его появлением, такого давно не случалось в здешних местах.
Китаец говорил по-русски хорошо, но как-то витиевато, словно выучил язык не в быту, а по книжкам. Барханов прищурился и подозрительно взглянул на пожилого китайца:
— Если все, что говорит механик, правда, то кучу народа, умеющего обходиться с оружием, убил тигр? Скольких человек он загрыз?
— Двух русских охотников и моих людей, — бизнесмен без особых эмоций назвал и количество погибших.
— Сейчас я освежу твою память, — старлей вытянул в руке автомат и направил оружие на китайца, — ты забыл еще об одном…
Но майор потрепал товарища по плечу и покачал головой. Лавров нутром чуял, что китаец говорит правду.
— Отойдем, старлей.
Батяня и Барханов присели на гусеницу вездехода. Лавров дернул пальцем тонкую проволоку, намотавшуюся на катки и траки.
— Неплохая вещь. Останавливает надежно, — проговорил Батяня и полушепотом продолжил разговор: — Он говорит правду.
— Тебе не кажется странным, что тигр способен уложить стольких людей?
— Кажется, — признался Лавров.
— Я думаю, все-таки это был медведь. Тигров остались считаные единицы.
— С этим мы сейчас и разберемся. Лучше иметь китайцев в союзниках, чем в противниках. А?
Комбат поднялся с трака и, подойдя к пожилому китайцу, протянул ему руку:
— Майор Лавров.
— Хан Вен, — представился бизнесмен.
Не выпуская из своей ладони теплую ладонь китайца, Батяня произнес:
— Вен, вы, наверно, понимаете, что поверить в историю про тигра-людоеда мне и моим людям очень трудно…
— Я вас понимаю, — перебил десантника бизнесмен и, словно прочитав его мысли, продолжил: — Как только механик снимет вашу проволоку, поедем на моем вездеходе к фанзе, и я докажу вам, что это действительно сделал тигр.
* * *
Небольшой гражданский вертолет выкатили из ангара на взлетную площадку Хабаровского аэропорта, его уже осмотрели механики, и машина была готова принять на борт пассажиров, оплативших его аренду.
Пилот стоял возле ангара, разглядывая толпу людей, выходивших из терминала. На этот раз ему предстояло поднять в воздух китайцев, арендовавших его машину на половину смены. В отличие от других клиентов, китайцы заплатили наличными, и владельцы небольшой частной авиакомпании с радостью откликнулись на заманчивое предложение. В воздухе вертолету предстояло пробыть не более двух часов.
От общей массы людей, потянувшихся к трапу «Ту-154», отделилось четверо низкорослых мужчин. Трое из них сразу привлекли внимание пилота — широкие плечи, головы размером с футбольный мяч, крепкие накачанные тела. Четвертый же — худой, сутулый и немного бледный, шел впереди них. Его черный костюм, сидевший на владельце как влитой, бросался в глаза и тянул по крайней мере на пять сотен долларов. Солнечные лучи сверкали на корпусе его золотых часов, циферблат то и дело отбрасывал солнечный зайчик прямо в глаза пилота.
— Я Донг Син, — представился худой китаец, — а это мои помощники.
Пилот пожал влажную руку китайца и осторожно осмотрел трех головорезов.
«Не хотел бы я встретиться с этими ребятами в тайге или в темной подворотне», — подумал пилот.
— Прошу на борт, — гостеприимно пригласил он пассажиров.
Трое китайцев погрузили в вертолет пару увесистых сумок и заняли места в тесном салоне. Донг Син сел впереди и в упор посмотрел на пилота, словно тот ему был чем-то обязан.
— Маршрут не изменился?
— Нет, на дачу китайского консульства, — коротко ответил бледный китаец.
Пилот кивнул — он знал этот район как свои пять пальцев и смог бы, наверное, с закрытыми глазами доставить клиента, куда тот пожелает. Завращались лопасти, загудел двигатель. Шасси оторвались от бетонки, и вертолет взмыл в небо, оставив у земли густое облако пыли.
Бледный китаец проводил взглядом удаляющийся от вертолета аэропорт и вновь посмотрел на пилота. Внизу натужно зашумели двигатели «Ту-154», и громадная туша самолета стремительно пошла на разгон.
— Вот это машина!
Пилот набрал высоту и лишь тогда ответил на восклицание бледного китайца:
— Вы про что?
— «Ту-154». Красивое зрелище.
Пилот ухмыльнулся — китаец в черном костюме оказался разговорчив, чего нельзя было сказать о троих его товарищах, сидевших за спиной. Они мрачно молчали, даже не пытаясь пообщаться между собой. По их лицам можно было понять, что подобные полеты им не в новинку.
— На охоту? — чтобы поддержать разговор, спросил пилот.
— Вроде того, — глаза Донг Сина сверкнули, как два бриллианта под светом настольной лампы. — Наше начальство расщедрилось и решило дать нам недельку выходных. Что может быть лучше казенной дачи.
Пилот перехватил в зеркальце заднего вида пристальные взгляды троих коренастых китайцев. Их угрюмые лица говорили о чем угодно, но только не о том, что они собрались на долгожданный отдых. Пилоту, конечно, было все равно, кого он везет, — лишь бы платили деньги, но профессия обязывала присматриваться к людям.