Индейцы были согласны с вождем. Посовещавшись, двинулись к небольшой поляне возле лаборатории, чтобы оттуда наблюдать. Они твердо решили не оставлять Ружену убийцам.
* * *
…Заметив, что пленники пришли в себя, вождь направился к ним. Этих двоих на его голову еще не хватало. Что им тут еще понадобилось с целым арсеналом оружия?
Батяня наблюдал за тем, как в их сторону направился один из индейцев. По прямой осанке и властному выражению лица майор сразу определил в нем вождя. Индеец стал напротив него и что-то сказал, кажется, на португальском. Лавров непонимающе покачал головой. Индеец повторил, на сей раз на английском:
– Who are you? What are you doing here?! (Кто вы такие? Что вы тут делаете?)
Перед тем как ответить, Батяня хорошенько подумал. Кто такие эти индейцы? Как они связаны с теми людьми, которые увезли Железняка? Раз они не привели их к тем людям, значит, они с ними не заодно. Хотя… чем черт не шутит. Решив пока не отвечать, майор сам решил сначала задать вопросы:
– Сначала скажите, где наш человек, которого вы подобрали с упавшего самолета? И почему нас связали, как баранов на убой?!
– Вашего человека увезли в одну из лабораторий в пригороде Манауса. А усыпили мы вас из предосторожности, хотя сначала думали вообще убить, уж очень вы похожи на людей, которые увезли вашего друга.
– Ни хрена себе предосторожность! – искренне возмутился офицер. – У меня до сих пор башка трещит!
– И перед глазами все плывет, – добавил Никитенко.
Сильвио довольно прищурился и горделиво взглянул на пленников.
– Это наше традиционное оружие, колючки с дерева, которое у нас называется «Игла сна». Если уколоть недоспелой колючкой человека, он мгновенно теряет сознание и засыпает на пару часов. А если использовать зрелую, то можно быстро и бесшумно убить. Хотя, в зависимости от времени года, они действуют по-разному. Иногда смерть наступает только через несколько часов.
Услышав это специфическое сообщение, Никитенко судорожно сглотнул слюну и встревоженно взглянул на вождя:
– А вы какие использовали?
– Незрелые, – ухмыльнулся индеец. – А вам самим зачем столько оружия, которое было на борту самолета и с вами?
– Да так… У нас колючки вот не растут, вот и приходится всякие тяжести с собой таскать. Вдруг кто с упавшего самолета попадется, надо же его как-то нейтрализовать, чтоб потом зажарить и съесть с приправой. – Сарказм в голосе Батяни так и бурлил.
– Вашего друга увезли злые люди. И они не будут оказывать ему помощь, хотя ему она явно необходима. Они злые люди, – вновь повторил Киспе.
Батяня решил, что этим индейцам все-таки можно сказать часть правды, особенно учитывая нынешнее незавидное положение.
– Мы знаем, что эти люди распространяют вредных насекомых по всему миру и теперь они пришли в нашу страну. За ними стоит большая сила, однако мы здесь, чтобы помешать им.
Услышав это, вождь окончательно уверился в своих предположениях и решил освободить пленников. Он кивнул одному из индейцев и что-то негромко сказал. Тот подошел к Батяне и Никитенко и развязал им руки. Сложив веревку в вышитую кожаную сумку, он уставился на недоумевающих людей.
– Вы свободны, – сказал Киспе, – однако я не думаю, что вы знаете, куда нужно направляться, чтобы освободить вашего друга. Мы можем вам помочь, тем более нам тоже нужно кое-кого оттуда освободить. Враг моего врага – мой друг.
«Хех, небось захватили какую-то молодую индеанку из их племени и забавляются, пока они тут по джунглям в людей колючками плюются», – подумал Никитенко. Тем не менее логика мыслей вождя ему понравилась. Батяня поднялся, растирая затекшие от веревок руки.
– Думаю, это хорошая мысль. Тем более мы здесь ничего не знаем, ни местности, ни самой лаборатории. Кстати, а что за лаборатория? Чем они там занимаются? Думаю, явно не самогоноварением…
– Собирают злаки, зараженные тлей, для их изучения и последующего уничтожения. По крайней мере, я так думал до последних событий, – пояснил индеец. – Мы помогали им собирать злаки, проводили по сельве. Когда с нами расплатился человек, нанявший нас и предоставивший номер в гостинице, мы заподозрили неладное. Уж очень настойчиво он просил нас остаться в номере. Вот мы и решили выбраться оттуда и посмотреть, что будет. В итоге вечером в наш номер по строительным лесам через окно пробрались четыре койота с ножами.
– Дайте я угадаю, вы перестреляли их ядовитыми колючками? – ехидно спросил Никитенко.
Батяня с укором посмотрел на него и скорчил зверскую рожу.
– Нет, мы просто отправились к лаборатории, чтобы на месте решить, что делать. И почти сразу, как только прибыли, наткнулись на подозрительных людей с оружием, идущих в сторону этой самой лаборатории, – сказал вождь, недвусмысленно взглянув на вэдэвэшников.
– Ладно, тогда давайте обсудим пока план наших действий. Вы же знаете план здания самой лаборатории? Как в нее можно незаметно проникнуть?
– Да, конечно, мы можем это обсудить. Вот, смотрите… – с этими словами Сильвио расчистил землю от листьев и принялся прутиком чертить схему территории.
Батяня подошел поближе. Один из индейцев снова достал из сумки какое-то паукообразное и стал деловито его поедать. Заметив, что один из освобожденных пленников пристально смотрит на него, индеец на ломаном английском предложил ему поесть.
– Нет, спасибо, у меня от пауков несварение, – брезгливо ответил Никитенко.
– Ну, как хотите, – равнодушно ответил индеец и, достав из сумки маисовую лепешку, стал ее жевать.
– Эй, подожди, я не сказал, что не буду! – воскликнул зверски проголодавшийся лейтенант.
Утреннее солнце постепенно заливало светом просыпающийся город. Люди просыпались и спешили кто куда по своим делам. А дел было много. Город бурлил насыщенной и стремительной жизнью. Когда-то основанный португальцами и достигший расцвета во времена «каучуковой лихорадки», в начале двадцатого века этот город пришел в упадок. Поначалу сюда стекались тысячи людей, чтобы разбогатеть на добывании каучука, который был необходим для производства автомобильных шин. Конечно, сколачивались многомиллионные состояния, деньги текли в город рекой, однако большинству искателей счастья было суждено умереть в сельве от истощения, болезни бери-бери, вызываемой недостатком витамина В1, погибнуть от руки индейца или попасть в одну из ловушек «зеленого ада». Тем не менее город стремительно рос и развивался. Закончилось же все весьма плачевно. Несмотря на запрет, семена гевеи были вывезены из страны в Юго-Восточную Азию. Вскоре гевеи Коломбо и Сингапура стали давать в четыре раза больше каучука и стоил он гораздо дешевле, нежели в Манаусе. Цены на мировом рынке упали в несколько раз, что привело к экономическому застою Манауса, который превратился в «мертвый город». Но это было ненадолго. Времена менялись…