– Танька, все как во сне Мы познакомились неделю назад, а вчера днем он сделал мне предложение! Руки и сердца! И подарил вот это! – Она протянула руку, на пальце у нее было колечко. Золотое с прозрачным камушком.
– Танька, это бриллиант! Настоящий! Два карата, представляешь? Ну, ты будешь угадывать?
– Да чего тут угадывать, миллионер, наверное…
– Дело не в, этом, я не знаю насчет миллионов, но он… музыкальный продюсер! И он сказал, что мой голос – это настоящий капитал, что я должна учиться не на опереточную певицу, а на оперную, что он будет заниматься моей карьерой и, если я буду по-настоящему работать, он сделает из меня певицу мирового уровня!
Ну, как тебе новость?
– Новость – закачаешься! Поздравляю! Только не пойму, о чем тут думать и советоваться, тем более со мной? По-моему, все ясно, такой шанс упускать нельзя.
– Да я понимаю, но мне ведь придется уехать.
– Ну и что?
– Так-то оно так…
– Райка, ты что, его не любишь, да?
– Да что ты, обожаю просто! Но все-таки как-то стремно… Языка-то я никакого не знаю. Известно, как у нас языки в школе преподают, да и в институте тоже…
– А на каком же языке ты с ним разговаривала? На языке любви?
– Ну это само собой, – засмеялась Райка, – но он прилично знает русский, у него бабушка русская… Мне, Танька, страшновато все-таки…
– Да ерунда Выучишь язык! Не проблема! Мне вот Никита нашел учительницу английского, на той неделе начну заниматься, он говорит, наступают новые времена, без иностранных языков никуда…
– Но тебе теперь придется одной в Измайлове отдуваться.
– А я не буду! Никита давно против, я не бросала из-за тебя в основном…
– Здорово, тогда моя совесть чиста! – обрадовалась Райка. – Нет, Танька, ты только представь, я буду жить в Америке! С мужем! И стану знаменитой певицей! Когда-нибудь приеду на гастроли в Москву, петь в Большом театре! Мне в ГИТИСе всегда твердили, что у меня не оперный голос, а Глен говорит, что это ерунда, что просто надо много работать, что у меня сказочный тембр, и вообще… Ой, Танечка, о таком я даже мечтать не смела…
– А сколько ему лет?
– Тридцать шесть. И он ни разу не был женат, а в меня сразу влюбился по уши… Как только будут готовы все документы, мы поедем в Париж, знакомиться с его мамой, а потом в Милан… Я буду учиться в Италии, представляешь?
– Никита сказал, что надо говорить не «представляешь», а «представляешь себе»!
– Да? Ну и фиг с ним! Я теперь буду говорить по-итальянски и по-английски и мне плевать… Ой, прости, Танечка, я не хотела…
– Да ладно, я поняла, что ты от счастья сдурела! Я сама иду домой и не верю своему счастью-.
– Ой, Танька, ты смотри, как у нас с тобой все совпадает – то мы обе были брошенки, а теперь обе от счастья сбрендили. Давай шампусику дернем по такому случаю, а?
– С утра пораньше?
– А что? Самое оно! Девушка, можно вас! Принесите нам шампанского!
– Какая она тебе девушка, ей лет пятьдесят! – смутилась я.
– Большое дело! Ей еще приятно должно быть, что ее девушкой зовут.
– Сильно сомневаюсь! Райка, а как же ты говорила, что будешь жить в Америке, если учиться надо в Италии?
– Объясняю для непонятливых – дом у нас будет в Америке, а в Милане Глен снимает квартиру У него основной бизнес в Америке, так что в Милане я пока что буду жить с его двоюродной сестрой. Она будет учить меня английскому и итальянскому… Она старая дева! Ей уже пятьдесят лет! И она будет меня опекать на первых порах, ну я же ничего в тамошней жизни не понимаю, и хозяйство будет вести, а моя задача, как сказал дедушка Ленин: «Учиться, учиться и учиться!»
– Только не объясняй этой тете, что «старая дева – несчастье любой компании»! – засмеялась я.
– Обязательно объясню, как только научусь это говорить! И может, еще найду ей мужичка!
– Ну ты даешь!
– Тань, слушай, а что, Никитина дочка в курсе?
– Почем я знаю?
– А ты ее не видишь, что ли?
– Не-а! Я бросила университет.
– Ой, правда? А почему?
– Не хочу учиться, а хочу жениться!
– Ясненько-понятненько… Да, Танька, как все меняется в жизни…
Мы долго сидели, болтали, пока Райка не спохватилась, что ей пора бежать к своему Глену…
– Тань, я буду тачку ловить, тебя куда подбросить?
– На Кузнецкий мост, сможешь?
– Запросто. А чего там, на Кузнецком?
– Заказ надо получить. Никита дал талончик.
– А! Продуктовый паек! Киношники там отовариваются?
– Нет, там писатели.
– А он у тебя разве писатель?
– Ага! Член Союза писателей!
– И чего он написал?
– Он еще пьесы пишет.
– Ух ты! А я и не знала, что он такой разносторонний!
Мы поймали машину, и Райка довезла меня до «Детского мира», оттуда до магазина было рукой подать.
Я уже два раза получала там заказ, и оба раза стояла в длинной очереди. Но сегодня народу было совсем мало.
– Фамилия? – резко бросила мне кассирша.
– Вдовин, – с гордостью сказала я.
Она отметила что-то в длинном списке и выдала мне чек. Я пошла к прилавку.
– Таня? – раздался вдруг знакомый голос.
Я застыла на месте. Сашка!
– Привет! – едва слышно произнесла я. У меня язык прилип к гортани.
– Ты почему это получаешь заказ за моего папу?
Погоди, это он что, к тебе ушел?
Я не знала, что ответить.
– У вас с ним, значит, любовь? Ну папаша дает! Вот борзый старик!
– Он не старик… – не придумала я ничего умнее.
– Но как вы снюхались, ты ж у меня всего один разок была? Обалдеть! А мы-то с мамой гадали, к кому это он слинял… И давно это у вас?
Самое странное заключалось в том, что она не злилась, не чувствовала обиды за себя и за мать, нет, ей просто было любопытно!
– Ну и что ты на меня так смотришь, я тебя не укушу, не думай! Но я просто в шоке! Тебе двадцать-то уже есть?
– Через месяц будет…
– А ты почему на лекции не ходишь? Из-за меня, что ли, чудачка? Не бери а голову, не бросать же из-за такой ерунды учебу – Из-за ерунды? По-твоему, это ерунда?