До Нины дошло, что сквозь стрельбу она слышит где-то рядом голоса. Она обернулась. Метрах в десяти от них в укрытии сидел капитан пиратов Джек. Рука, включая плечо, была перевязаны какими-то тряпками. Рядом с ним на одном колене стоял француз Гарден с рацией в руке. Он командовал боем. Джек что-то сказал ему и показал кивком на Нину и Морли. Гарден кивнул и, перебежав открытый участок, оказался рядом с Ниной. Морли оглянулся на француза и снова занялся стрельбой. Гарден некоторое время хмуро рассматривал парочку бывших пленных, которые вдруг встали на сторону своих похитителей.
– Как мне вас понимать, мисс? – спросил француз у Нины, так как Морли сидел к нему спиной.
– А как хотите, так и понимайте, сэр, – отрезала Нина, – нам кажется, что выгоднее быть на вашей стороне, чем на их. А когда все закончится, то, надеюсь, мы сможем дать вам более исчерпывающее объяснение.
– Согласен, мисс, – кивнул Гарден, – вы здорово помогли моим людям, но не обольщайтесь тем, что я вам поверил.
Проговорив это, француз смерил Нину и Морли подозрительным взглядом и скрылся на правом борту. Пираты тем временем погрузились на катер, который стал огибать судно. Пулемет теперь открыл шквальный огонь по тем людям Кэрби, которые оставались на равнинном берегу. Сделано это было вовремя, потому что, прячась за камнями, к судну приближалось еще человек восемь из команды Кэрби. Пиратам удалось рассечь силы нападающих на две части, одна из которых оказалась отрезана проливом и от судна, и от ценного груза, из-за которого разгорелся весь этот кровавый спектакль и который лежал теперь недалеко от берега на полутора-двухметровой глубине. Пакет с документацией, правда, лежал на берегу, но пиратам до него было далеко, а люди Кэрби, прижатые огнем, тоже не могли считать его своим.
Ситуация несколько застопорилась. Если пираты смогут оттеснить нападавших от берега и захватить груз, у них есть шанс уйти в море на своем катере и оставить Кэрби несолоно хлебавши, или, как иногда говорил один из сокурсников Нины в детстве, – «с несоленым хлебалом». У Кэрби тоже был шанс захватить свой груз, но для этого нужно было подавить пулемет на катере, перебраться через пролив под огнем пиратов с судна и атаковать с тыла. По оценке Нины, шансов у Кэрби было значительно меньше. Меньше, если пираты не сделают ошибки.
А они ее сделать не замедлили. Помогла Кэрби в этом случайность. Точно так же как две случайности перед этим чуть было не провалили всю операцию. Хотя назвать это случайностью на сто процентов было нельзя. Морли вовремя заметил, что у нападавших на скалах есть снайпер с хорошей оптикой. Они с Ниной предпочли пока не высовываться. Гардену же, которому приходилось руководить боем и метаться по всему судну, что он, кстати, делал весьма грамотно, не повезло. Пуля, пущенная снайпером, угодила ему в голову. Наемник свалился под трап и выронил рацию.
Помощник Гардена, не обладавший его военным опытом, поддался давлению раненого Джека, у которого было только одно желание: поскорее убраться с острова. Он отдал приказ уходить с судна и массированной атакой отбросить нападавших от «Хоупа». Идея была, в общем-то, неплоха. Мощная атака по суше, захваченный груз, затем отход на катере в море. Забыли пираты только про самого Кэрби, который все видел, руководил боем из рубки и не привлекал к себе внимания бестолковой стрельбой.
Когда пираты начали под прикрытием катера спускаться по веревочным трапам в шлюпку и по частям перебираться на равнинный берег, Кэрби отдал соответствующий приказ. Четверо его людей вплавь перебрались на судно и поднялись на борт по якорным цепям. Плыли они налегке, ведь на судне валялось много оружия перебитых пиратов. На крайний случай в рубке у Кэрби был автомат. Теперь пираты неизбежно должны были оказаться под перекрестным огнем и с суши, и с судна.
Морли и Нина не стали заходить в своих играх в войну слишком далеко. Когда пираты стали убираться с судна, они догадались, что Кэрби постарается захватить «Хоуп». Спустившись в коридор, они на всякий случай вернулись в медпункт, прихватив с собой оружие. Нина сразу же занялась осмотром раненых моряков, отвечая на их вопросы, а Морли принялся наблюдать через иллюминатор за происходящим.
Дело было плохо – у Симона Карацолиса начался жар, его трясло в ознобе, рана на ноге воспалилась, а сама нога начала отекать. Нина поняла, что придется срочно делать операцию. Дело несложное, и среди судового медоборудования было все необходимое.
– Дон, – позвала Нина, – мне нужно полчаса спокойной работы. Карацолису плохо.
– Хорошо, Нина, занимайся. Я послежу за нашими головорезами. Но постарайся работать быстро, ситуация может измениться в любой момент и в любую сторону.
Быстро все приготовив, Нина занялась привычным делом. Двое моряков держали ей дополнительный свет. Нина вспомнила, как год назад в Ираке она делала то же самое, но в совершенно диких условиях.
Тогда под эгидой Всемирной ассоциации врачей в послевоенный Ирак срочно гнали лекарства. Нина ехала с грузом вакцины, потому что возникла угроза эпидемии. Вакцину приняли в Турции в порту Трабзона. Оттуда транспортным самолетом ее отправили на Багдад. Но над горами и начались неприятности. У пилотов стал барахлить альтиметр. Чудом обойдя стороной грозовой фронт и низкую облачность, транспортник еле сел в гражданском аэропорту в Мосуле. Американский комендант вовремя и чуть ли не под дулом пистолета освободил посадочную полосу и убрал лишние борта. Сесть на большом современном самолете без показаний прибора высоты невозможно, помогли аэродромные службы, которые постоянно давали показания высоты с земли. Все обошлось благополучно, но груз до Багдада отправить было не на чем. Прислать другой борт обещали только на следующий день, а сутки решали в этой критической ситуации многое, если не все.
По прямой от Мосула до Багдада чуть больше четырехсот километров. Но если ехать машинами, то по дорогам послевоенного Ирака это займет часов восемь, а то и двенадцать. Наконец решили хотя бы часть груза отправить на маленьком двухмоторном самолете, а остальной груз – по шоссе. Нина с иракским военным врачом и двенадцатью морскими пехотинцами отправилась воздухом.
Злоключения продолжались, и самолет попал в сильную пыльную бурю. Стареньких моторов не хватало для набора высоты, и самолет стало сносить на юго-запад. В конце концов у одного двигателя полетела гидравлика, и он стал греться. Чтобы не загореться в воздухе, его заглушили, но второй мотор не тянул машину, и пришлось идти на вынужденную посадку. Самолет отнесло куда-то к Евфрату, но насколько, сказать было трудно. Иракские летчики предположили, что километров на сто пятьдесят. Несмотря на помехи, быстро удалось установить связь с Багдадом, и оттуда обещали выслать военные вертолеты, но пока буря не позволяла этого сделать. Оставалось только ждать.
Командир подразделения морской пехоты, не считая задание очень сложным, выделил солдат, которые толком не нюхали пороха. Единственным опытным воякой был сержант Бенжамен Родович. Высокий тридцатилетний здоровяк, удивительно похожий на актера Бена Аффлека. Кажется, в тайне он этим гордился, хотя его интеллигентная внешность не вязалась с профессией. Во время всей эпопеи он не очень навязчиво ухлестывал за Ниной. С солдатами был строг, но без солдафонства.