– Что? – не понял пират.
– Двести тысяч американских долларов за информацию, – объяснил Торин.
Последовавший за этим удар в солнечное сплетение должен был согнуть спецназовца пополам. Но Торин ждал этого, поэтому незаметное, синхронное с ударом движение корпусом назад смягчило удар, хотя изображать боль и то, что у него перехватило дыхание, не требовалось. Торин согнулся, как и положено, пополам и захрипел. Следующий удар пришелся ему коленом в голову. Тут уж пришлось подставить лоб, но направить удар немного вскользь. Торин опрокинулся навзничь. Двое пиратов, стоявших до этого за его спиной, принялись молотить упавшего ногами. Торин крутился на полу, добросовестно вскрикивая и подставляя руки и колени. Все же несколько раз ему чувствительно попали по ребрам и в живот. Вся эта имитация была направлена на то, чтобы сберечь внутренние органы от повреждений, но изображать сильно избитого человека нужно было очень натурально.
Главарь наконец остановил избиение и велел поднять Торина на ноги. Пираты подхватили тело под руки. Торин кряхтел и стонал, изображая, что ноги его не держат.
– Отволоките его в трюм! – приказал главарь своим людям, а затем подошел к Торину, приподнял его голову за подбородок и добавил: – А ты подумай о том, что я могу с тобой сделать, если вздумаешь со мной торговаться. Это еще только разминка.
Когда Торина выводили из сарая, он успел заметить, что главарь достал мобильный телефон. «Заинтересовался, дру– жок, – решил спецназовец. – Звони, звони. Советуйся со своими шефами, а я подожду. Должен же кто-нибудь приехать более значительного ранга, чтобы со мной побеседовать. Какой-нибудь окружной главарь или главарь дружественной шайки, без которого этот тип не будет принимать решений».
Индийский океан. Западнее Никобарских островов
Прикончив банку тушенки, Горбачев опустил ее в воду. Достав термос, он стал отвинчивать крышку, когда на экране появилось сообщение, что поступил вызов на телефон Родзевича.
– Слушай, генерал, с твоими все кончено, но мне сейчас сообщают, что захватили в плен их старшего.
– Какой плен, они что, с ума сошли! – не сдержался Родзевич и почти перешел на крик. – Скажите им, чтобы немедленно уничтожили.
– Видишь ли, есть подозрение, что он знал о нападении. Очень интересно было бы выяснить, кто ему слил информацию.
– Не мог он знать, он блефует! Вы не представляете способностей этого человека. Он опасен даже пленный и связанный. Передайте, чтобы его немедленно уничтожили.
– Ты чего так разволновался, генерал? – с иронией спросил звонивший человек. – Ты его так боишься?
– Да, боюсь, – согласился Родзевич, – вы себе даже не представляете, что там его группа натворила. Повторяю, что этот человек смертельно опасен. Он может такие вам дела устроить, что целому батальону под силу.
– Ладно, не переживай, – ответил собеседник несколько озадаченным голо-сом, – разберемся…
Горбачев замер с крышкой термоса в руке. Значит, Торина захватили живым. Значит, его там пытают, стараясь выведать какую-то информацию. Почему эти сволочи решили, что Торин знал о планировавшемся уничтожении группы? Нервы Николая стали опять напоминать о себе. Когда же кто-нибудь подаст хоть какой-нибудь сигнал к действию? Может, всех перебили, а он тут на солнышке загорает и консервы жрет! «Спокойно, Коля, – начал Горбачев успокаивать себя. – Наших так просто не возьмешь. Это же морской спецназ, причем не зеленые юнцы, а тертые ребята. Жди сигнала и не дергайся!»
Доронин посмотрел на часы – прошло полтора часа. Вряд ли пираты так долго будут ошиваться возле затонувшего судна, да и экипажу, может быть, уже нужна помощь. Воды в каюту, где укрылись спецназовцы, набралось уже выше колен. Металлическая дверь заметно стала деформироваться в нижней части, и вода поступала быстро.
– Все, ребята, пора за работу, – наконец сказал Доронин. – Затапливаем каюту. Новичкам советую встать по бокам двери, чтобы не снесло потоком. Учтите, если под потолком возникнет воздушная подушка, то все остаются здесь. Я один пойду на разведку. Если затопит полностью…
– Не затопит, – возразил Привалов и показал пальцем на потолок, который был заметно наклонен в сторону двери.
– Если затопит полностью, – продолжал Доронин, проигнорировав замечание, – то без паники опускаетесь к дверному проему и выплываете на поверхность через коридор налево. Всем понятно?
Вопрос относился к Веденеевой и Корнееву, которые не имели такой серьезной подводной подготовки, как бывшие морские спецназовцы. А те не только при выполнении боевых заданий, но даже во время тренировок проходили через такие сложные условия, что без самообладания и железной выдержки можно было легко погибнуть. Группа встала по бокам от входной двери с таким расчетом, чтобы поток бешено ворвавшейся под давлением воды не ударил в них. Этот мощный поток мог легко покалечить человека. Доронин осторожно повернул ключ. Дверь немного подалась, и вода, зашипев, стала поступать в щели почти по всему периметру двери. Взяв заранее подготовленную ременную петлю, Доронин накинул ее на дверную ручку, сделал шаг назад и с силой нажал вниз. Напор воды чуть было не сорвал металлическую дверь с петель. Удар воды в стену напротив был такой силы, что деревянный стул разбило вдребезги. Людей, стоявших у стены по краям дверного проема, мгновенно свалило с ног и закружило в бешено вращающемся пенном водовороте. Когда водная буря в каюте улеглась, то под потолком все же осталась прослойка воздуха толщиной не более тридцати сантиметров. Откашливаясь и отплевываясь, четыре головы торчали под потолком.
– Живы, герои? – бодро спросил До-ронин.
– Живы, – кашляя, ответила Веде-неева.
– Порядок, – поддержал ее Корнеев, блестя мокрой лысиной.
– Тогда ждите здесь, а я – на разведку, – приказал Доронин и скрылся под водой.
Свет пробивался сквозь толщу воды справа и слева, там, где лестницы уходили вверх. Доронину вспомнился фильм «Пираты ХХ века», где вот так же по затопленному коридору судна плыл Николай Еременко. В фильме видимость была идеальной, но на самом деле освещение здесь было очень слабое, и в коридоре царил полумрак. Доронин проплыл мимо кают, где укрылся экипаж, и осмотрел двери. Судя по слабым мелким пузырькам, которые изредка поднимались в местах дверных притворов, воды в каютах оставалось мало. Перебирая руками поручни, Доронин двинулся к лестнице, ведущей наверх.
Выбравшись из коридора, Доронин, придерживаясь за дверь, стал осматривать снизу поверхность воды. Вода была прозрачной, а солнечный день делал видимость просто превосходной. Убедившись, что поблизости не видно теней от корпусов пиратских катеров, Доронин стал медленно всплывать возле мачты антенны, верхушка которой торчала над водой. Всплыл он без всяких всплесков. Восстанавливая дыхание, Доронин стал осматриваться по сторонам. Пиратов не было. Насколько он видел на уровне поверхности воды, до самого горизонта всё чисто. Повернувшись в сторону скал, спецназовец убедился, что до суши, если так можно назвать возвышающиеся над водой метра на два-три камни, не так уж и далеко – около ста метров. «Нет резона заставлять измученную команду плыть туда самим», – решил Доронин. Он хотел попробовать освободить укрепленные на палубе два спасательных надувных плота. К тому же, насколько он знал, в плотах находился НЗ: вода, пища и, возможно, коротковолновая рация. Все это должно было быть упаковано герметично.