Домчавшись до дверей библиотеки, Костя заскочил внутрь и схватил первый попавшийся «АКС». Лопухин еще только ввалился в дверь, а Костя уже приготовился к стрельбе с колена.
Едва слева в конце коридора показался «тюлень», Кудинов с ходу уложил его длинной раскатистой очередью.
– Ну, суки, теперь держитесь! – разнесся в надстройке его жутковатый крик. – Лопухин, ты гранатометы заряжать умеешь?..
– Нет, – упавшим голосом ответил олигарх.
– А что так? В армии не научили? – удивленно спросил Костя.
– Да я это... в армии не служил. Закосил, в общем...
Костя выпустил короткую очередь вправо и сказал:
– Это, Лопухин, нехорошо. Без гранатометов нам хана. Тащи «калашников» с «подствольником», там справа стоит!
– Этот?
– Этот, – быстро оглянулся Костя.
Выпустив по короткой очереди в каждую сторону, он поменял автомат и замер. Убитый «тюлень» валялся в левом конце коридора. Американцы после этого особо не высовывались, но Косте нужно было пугнуть их по-настоящему.
– Тащи второй «калашников» с «подствольником», – прошептал он Лопухину.
– Вот, – шепотом ответил тот.
Справа не доносилось ни звука, зато слева за углом слышались какие-то шорохи. Костя прицелился и нажал на спуск.
«Подствольник» ухнул, Костя подался назад. Граната ударила в переборку и взорвалась. В коридор брызнули осколки. За углом кто-то вскрикнул и застонал. Костя тут же схватил второй «калашников» и вслед за первой выпустил еще одну гранату.
Взрыв содрогнул воздух. Из-за угла донесся душераздирающий вопль. Костя с хищной ухмылкой подался к дверному проему и выпустил длинную очередь в противоположную сторону.
– Пока все, «моржи», – деловито сказал он. – Лопухин, давай сюда, проведу тебе экстренный курс молодого бойца. Кто это тебя так отделал? Прямо смотреть страшно!
– А-а... – скривился Лопухин. – Сержант Смит. Я его подтиркой для задницы назвал.
– Серьезно, что ли?
– Ага, – скромно кивнул олигарх.
– Молодец, – покачал головой Костя. – Ладно... Смотри сюда. Это магазин. Меняется он вот так. Где спусковой крючок, надеюсь, знаешь. После замены магазина не забудь передернуть затвор. Все. Особо не высовывайся, просто лупи во все стороны короткими очередями. Да, и что-нибудь кричи... Чтобы они чувствовали, что ты готов порвать их, как Тузик грелку. Понял?
– Да, – кивнул Лопухин. – А что кричать, чтобы они чувствовали?
– Да что хочешь. Кричи: «Смит, скотина, убью-зарежу!» Лишь бы громко.
– Я лучше буду кричать: «За Родину!»
– Ну, кричи: «За Родину!» Так даже лучше. Только сперва расскажи, что тут у вас произошло, а то я уже ни хрена не пойму...
Тревожный звонок, прорезавший тишину кабинета, заставил директора ЦРУ вздрогнуть. После разговора с помощником президента по национальной безопасности Меллвил Келли здорово нервничал.
В сущности, помощник президента Юберт Александер сказал Меллвилу то же самое, что несколькими минутами раньше сам Келли сказал своим подчиненным.
Александер выразил надежду, что парни из ЦРУ наконец сделают все как надо. Накладки, сопровождавшие установку сонара в Черном море, начали превращаться в снежный ком.
В этой ситуации утечка информации становилась все более вероятной, поскольку в тайну «Сети Нептуна» проникали все новые и новые люди. Мало того, теперь малейшая утечка грозила уже не только самой программе, а напрямую национальной безопасности США.
При проведении спецопераций во всем мире изредка гибнут случайные свидетели. Это обычная практика, но такие вещи никогда не всплывают наружу. В данном же случае факты пиратства и убийств гражданских лиц были столь масштабны, что скрывать их было все труднее и труднее.
Малейшая утечка информации о событиях на Чертовой банке привела бы к грандиозному международному скандалу. В этой ситуации специальное расследование Конгресса стало бы неминуемым. А это, в свою очередь, вполне могло привести даже к импичменту президента.
Выложив все это директору ЦРУ, Александер приказал о малейших изменениях в ситуации немедленно ставить его в известность. Сообщение от «Фишшедоу» должно было поступить с минуты на минуту, поэтому Меллвил Келли и нервничал.
– Келли слушает! – торопливо сказал он в трубку.
– Меллвил, это я, – упавшим голосом проговорил Раннер.
– «Фишшедоу» вышла на связь?
– Да, Меллвил, поэтому я и звоню. У них новая проблема.
– Какая, черт их подери?! – вскрикнул Келли.
– Они, кажется, потеряли трех людей, тех, что ушли под воду...
– Они потеряли трех «тюленей»? Как?
– Судя по всему, всех их убил этот ученый.
– Ты в своем уме, Мортон? Как какой-то ученый мог убить трех «тюленей» ВМС США?
– В том-то и дело, Меллвил, что он, кажется, не простой ученый. Ты знаешь, что означает русская аббревиатура ПДСС?
– Знаю, – похолодел Келли. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– Один из пропавших «тюленей» всплыл. У него практически нет брюшной полости. Так вот, Меллвил, на лбу этого «тюленя» ножом вырезана надпись: «Привет от ПДСС»!
– Стоп! – перебил Келли. – Но ведь русские, кажется, ликвидировали части ПДСС еще полтора года назад!
– В том-то и дело. Кажется, это просто ветеран... Секунду, Меллвил! Черт, я понял! Меллвил, с «Фишшедоу» только что сообщили, что русский каким-то образом смог забраться на судно, убил еще трех «тюленей» и забаррикадировался с Лопухиным в надстройке! Я думаю, судно нужно срочно отводить от банки, а этим ветераном заняться уже на ходу...
– Нет! – возразил Келли.
– Как нет?
– Ты просто не сталкивался с ПДСС, Мортон. Судя по тому, как этот ветеран расправился с «тюленями», он профессионал экстра-класса. Если завяжется бой, может пострадать лодка, и тогда все закончится полной катастрофой.
– А что же делать?
– Срочно передай приказ «тюленям». В бой не ввязываться, русского пловца оттеснить во внутренние помещения и заблокировать! Нужно не дать ему ни единого шанса вырваться и вывести из строя лодку. Это для нас сейчас самое главное. После этого «тюлени» пусть срочно минируют судно. Его придется взорвать, другого выхода у нас нет.
– Янки, гоу хоум!.. Смит – подтирка для задницы!.. За Родину!.. За Россию!.. – выкрикивал Лопухин, выпуская короткие очереди в разные стороны.
Разошелся олигарх не на шутку, но объяснялось это довольно просто. Рассказывая Косте о произошедших событиях, Лопухин вновь пережил все страхи и унижения, обрушившиеся на его бедную олигархическую голову. Выплеснулось все это в небывалый подъем патриотических чувств.