Утром Бедовый сообщит Литуновскому свое решение. И удивится, что не удивится тот. Хотя человека понять можно и должно. После девяноста дней на раскисшем хлебе и сыром полу особой мимикой при разговоре отличаться не будешь. Да и не поговоришь особенно, после девяноста дней-то полного одиночества.

«Забудь о воле всяк сюда вошедший. Вова Воркута, 1974 г.».

«До дома осталось две тысячи шестьсот пятьдесят семь дней. В минутах больше. Сеня, март 1975».

И чуть ниже: «Вчера, 15 апреля 1983 года у бурята сдох Цезарь. Я рад». Без подписи.

Глава 3

– У меня нет никакой уверенности в том, Литуновский, что во время нахождения в штрафном изоляторе в вашей голове не произошли необратимые процессы. Разговор окончен.

– А перевод в красноярское УИН? – глядя в окно, невзначай проронил Литуновский. – Насколько мне известно, поощряться будут не только заключенные. По радио во всяком случае так говорилось. И мое стремление сделать все возможное для того, чтобы вы ушли на повышение, это что, необратимые процессы? Завтра я наступлю на шишку, грязно выругаюсь, и у вас появится еще один повод водворить меня в ШИЗО. Но мне туда уже не хочется. Мне хочется, чтобы вы отсюда ушли. Уверен, вы солидарны в этом со мной.

Хозяин прищурился и внимательно посмотрел на зэка.

– Литуновский, я слышал сообщение по радио. Но не могу вспомнить, чтобы в нем говорилось о повышении офицерского состава. Вы-то откуда это можете знать?

Летун пожал плечами, продолжая рассматривать сороку, которая крутилась на кедре и запоминала события, происходящие на плацу.

– А разве я не прав?

Странное дело. Полковник смотрел на этого изуродованного человека и, не испытывая ни капли угрызений совести за его уродства, размышлял о том, как его использовать еще. Зэк был прав, повышение будет, и предложение участвовать в конкурсе технической мысли было заманчиво. Проблема заключалась в том, что при неудавшейся демонстрации этой мысли можно уехать не в красноярское УИН, а куда-нибудь даже дальше этих мест, заместителем начальника колонии, с рваной дырой на месте третьей звезды на погоне.

С другой стороны, торг Литуновского был закреплен реальными условиями. Сруб бани и ее использование, организация просмотров видео в лекционном зале административного здания. Голодный зэк знает, на что идет, и должен понимать, что случится, если его предложение окажется шуткой.

– И что ты решил сконструировать? – вкрадчиво проговорил Хозяин. – «Сибирского цирюльника»?

– Бесполезная трата средств, – отрезал Литуновский и, поняв, что жор начался, вернул взгляд на полковника. – Два зэка в течение часа валят деревья быстрее, чем любой механизм. При этом два зэка могут подойти к дереву так, что им будет удобно, не жрут топливо и не ломаются. Разрешите задать вопрос?

– Валяй. – Заинтригованный, начальник зоны откинулся на спинку трона и сунул в зубы сигарету.

– Сколько под Красноярск приезжают коммерсантов-«шишкарей»?

– А я откуда знаю?

– Знаю я. Читал на воле. До тридцати тысяч человек в сезон. Мастерят маразматические палки с крючками, колотушками и за неделю собирают урожай, который моя машина может собрать за четыре часа. Я подсчитывал, можете не проверять. Эти тридцать тысяч можно кинуть, если захватить монополию заготовки шишек в свои руки. «Дача» в состоянии сдавать государству ореха в пять раз больше, если в тайге под руководством начальников колоний будут работать на машинах специально подготовленные зэки. Пока мне нечего было делать в ШИЗО, я произвел небольшие расчеты. Кедровое масло, орех – это национальное достояние, сродни нефти и газу. Они ценятся за рубежом и стоят колоссальных денег. Главное, организовать монополию, а в условиях нашего законодательства антимонопольный комитет бессилен. Его действие распространяется на упомянутые природные богатства, но в законе ни слова не говорится об употребляемых в пищу природных ресурсах. Так же как и о сырье для приготовления лекарств в области фармацевтики. Если вы сумеете стать во главе Комитета по сбору вторичного использования лесных богатств, в частности – шишки и масла, то вы…

Литуновский поморщился, было видно, что ему крайне неприятно говорить о том, что он сказать должен.

– То вы станете чудовищно богатым человеком, гражданин начальник. Об этом впору задуматься перед пенсией, которая, как я понимаю, не за тайгой. Покупать шале на севере Швейцарии вы сможете так же легко, как заказывать на «дачу» для зэков, за их же деньги, сгущенное молоко, но проедать его личным составом караула. Быстро богатеют те, кто реализует новые идеи. За внедрение в бизнес нефтедобычи можно потерять голову на второй день производственной деятельности. Конкуренты свернут вам вязы в считаные часы. За золото убьют сразу. А вот пока кому-то придет в голову, что бывший полковник рубит доллары на шишках, будет уже поздно. Теперь вы будете управлять монополией и сворачивать вязы тем, кто будет пытаться проникать в ваши святая святых.

Хозяин ронял на китель пепел, не замечал этого и был где-то далеко от этого кабинета. Тем не менее идеи Литуновского были ему близки, доходчивы и приятны. Смущал лишь сам факт того, что реализовать их сможет зэк с перекошенным лицом.

– Откуда вы так хорошо разбираетесь в экономике?

– Я закончил Баумана, – надеясь на значимость последнего слова, ответил Литуновский.

– Но там готовят технарей, а не экономистов, насколько я знаю.

– Насколько я догадываюсь, в военных училищах внутренних войск тоже готовят тюремщиков, а не логиков.

– Продолжай, – разрешил Хозяин.

– Шишкари, приезжающие каждый год в тайгу, отныне будут платить вам за разрешение осуществлять сбор шишек. Это, конечно, незаконно, природные богатства России не могут принадлежать конкретному лицу. Но, гражданин полковник, давайте вспомним платные пляжи под Москвой и врезки в трубопроводы. Люди берут нефть, принадлежащую по праву им, хоть и из чужих трубопроводов, однако их за это сажают в тюрьму. Те же, кто садиться не хочет, платят тому, кто нефть добывает. То же самое с тайгой. Реализовав проект в Госдуме, вы приобретете исключительное право на пользование дарами Красноярского леса. Понятно, что придется отстегивать, и отстегивать много, но это ничто по сравнению с тем, что вы будете иметь в виде чистой прибыли. Кстати, вам придется отстегивать и мне.

– Да ты не сдурел ли, зэк? – возмутился полковник, реально представляя, что он будет отдавать деньги от своего бизнеса зэку, который выйдет на свободу через шестнадцать лет.

– Тогда дайте команду конвою увести меня в барак, и пусть все останется в виде перспективной идеи. Попробуйте реализовать ее без меня. А я буду сидеть, жрать помои и разрываться от хохота, наблюдая, как два бурята под вашим руководством скручивают «шишкобой».

– Какой шишкобой? – нахмурился Хозяин, последний раз переживший подобный финансовый стресс в тот день, когда узнал, что зарплата бюджетников поднимается на двадцать восемь процентов.