– Пойдем, – пробормотал Косач и послушно поплелся за капитаном.
* * *
Два человека вели телефонный разговор: один находился в двадцати километрах от Баку, второй – в Тегеране. Оба держали в руках одинаковые мобильные телефоны.
Рафик Мустафов развалился в глубоком кресле. Перед ним на низком столике с прозрачной стеклянной столешницей стояли бутылка коньяка «Апшерон», маленькая рюмка. Горкой чернела икра в хрустальной розетке. Из икры торчала алюминиевая столовая ложка.
– Ну что, Адиб, – воскликнул Рафик Мустафович, – наш московский друг сделал все, как я говорил! У меня информация, что сухогруз уже в низовьях Волги!
– Я все же был бы более осторожен, – отозвался глухой голос из трубки. – Тем более что до конца основной операции нужно сделать немало.
Мобильные телефонные аппараты, которыми пользовались собеседники, имели специальные встроенные блоки, создававшие помехи против прослушивания. Поэтому собеседники могли разговаривать, ничего не опасаясь.
Телефон с блоком против прослушивания Рафику Мустафову подарил перед отъездом генерал иранской разведки Адиб аль Саади.
– И все равно я настаиваю на том, что принес пользу нашему общему делу, – веселился Рафик. – Ты не против, если я увеличу свою долю?
Он налил коньяку в рюмку, выпил, зачерпнул из розетки полную ложку икры и отправил в рот.
– Погоди, нужно еще разобраться с лоцманом, – зловещим голосом произнес иранец.
* * *
Ночь убаюкивала и никуда не спешила. Думая о своем, уставший Косач крутил баранку машины и рассеянно поглядывал по сторонам. Фонари то освещали его лицо, бесстрастное, словно маска, то уступали место тени. «Сейчас приеду, – утомленно думал Косач. – И сразу в кухню. Шуметь не буду, Клавка небось спит, стяну бутылку и тяпну коньячку граммов двести. Я знаю, эта корова прячет коньяк за пакетами с гречкой». Жену свою Косач без зазрения совести называл коровой, она была женщина полная и к тому же скандальная, держала мужа в ежовых рукавицах. Расслабляться Косач мог только тайком, и перед возвращением домой он всегда испытывал упадок духа.
Сейчас он просто обязан был расслабиться. Он провел по фарватеру иранское судно и даже получил за это небольшую премию.
Косач включил радиоприемник. Зазвучала песня в исполнении популярной группы. Косач поморщился и уменьшил громкость, а потом и вовсе выключил радио. Было не до того. Настораживала фраза, брошенная иранским капитаном при расставании: «Может быть, этот раз последний, когда ты рисковал». Что это значит? Что означала улыбка, которая появилась на губах капитана? Иранцы скоро пригонят новый корабль и заплатят за проводку без контрабанды?
Кварталы ночной Астрахани бежали навстречу.
На перекрестке внимание Косача привлекла авария. Черный автомобиль «Вольво» уткнулся в бок зеленой «БМВ», заставив ту отлететь в сторону. На всеобщее обозрение были выставлены помятый передок и безнадежно изувеченные двери. Водители и пассажиры стояли между автомобилями, судя по их виду, готовые к драке.
– Куда вы смотрели, уроды? – пропел Косач.
Ему вдруг стало очень весело. Парень в пестрой рубашке схватил обеими руками за отвороты куртки амбала с короткой стрижкой, ярко накрашенная девчонка взяла парня за рукав, пытаясь оттащить в сторону.
Косач прибавил скорости и, проезжая мимо машин, попавших в аварию, стукнул по звуковому сигналу. Парни отскочили в сторону.
А вот ему не надо было так напрягаться, чтобы получить свое! Он двадцать лет водил корабли по фарватеру Волги и знал, где сказать слово и где промолчать, чтобы деньги попали к нему на блюдечке с голубой каемочкой.
Настроение поднялось. Косач представил себя запуганным зайцем из сказки, которого испугались лягушки. Может, в самом деле все не так уж плохо?
Свернув с ночного проспекта, Косач переехал мост через реку. До дома оставались считаные кварталы. Ленинская, Садовая, Баграмяна. Вскоре он уже въезжал во двор родной пятиэтажки, густо заросший кленами и акациями. Косач остановился и заглушил двигатель. Посидев некоторое время в салоне, Косач наконец взял сумку и вышел из машины. Открыв багажник, достал пустую корзину и двинулся к подъезду.
Двор даже ночью жил своей жизнью. На лавочке у соседнего подъезда сладкая парочка замерла в поцелуе. Девушка была в мини-юбке, стройные ноги притягивали взгляд. Дальше под кленом подвыпившая группа подростков, звеня стаканами, горланила под гитару песню. Все как всегда, особенно в такую приятную ночь, когда в жилах играет молодая и здоровая кровь и хочется нацеловаться и накуролесить. Косач прекрасно помнил времена, когда был помоложе и ради подобных девчонок готов был сворачивать парням скулы. Но былые времена ушли, Косач, которому досталась Клава, почувствовал, что его здорово «ломанула» жизнь.
Ведь это ради нее он вступал в сговоры с такими, как иранец. Все делалось ради того, чтобы удовлетворить жену, расплывшееся тело которой так и выпирало из-под поношенного халата, в котором она всегда ходила дома. Куда приятней было рассуждать о незнакомых девушках!
Сжав зубы, Косач заставил себя окончательно расстаться с воспоминаниями. Он набрал код и распахнул дверь подъезда. Лестница была скупо освещена. Порывшись в кармане и выудив ключ, он отпер почтовый ящик. Там лежали газета и несколько рекламок. Достав газету и смахнув рекламки на пол, Косач оглянулся.
Он не поверил глазам. Дверь подъезда, которую он только что отпустил, медленно закрывалась, и вот тонкие белые пальцы, на одном из которых блестел серебряный перстень, схватились за край и отвели дверное полотно от рамы. В подъезд вошла девушка – та самая, которая сидела только что у соседнего подъезда и исступленно целовалась с ухажером. Косач хорошо запомнил ее полосатый свитер и стройные ноги в колготках. Девушка встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Косач улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился. Он запер ящик.
Про себя он отметил, что незнакомка держится, как королева на выходе: величественно и с легкой полуулыбкой. На высоком плече висела кожаная сумочка, украшенная витыми змейками. В руке был длинный зонтик.
«И к кому же ты, красавица, направляешься?» – озадаченно думал Косач, прокручивая в голове всех возможных кандидатов-счастливчиков. Обитателей своего подъезда Косач более-менее знал, среди соседей такая девушка явно не значилась. К кому же она пришла? Наверное, к Хмельницкому, этому музыканту?
«Неплохой выбор», – подумал Косач, останавливая на незнакомке долгий взгляд. Он осмотрел зонтик. Зонтик был как зонтик, сегодня пасмурно, вот девушка и захватила его с собой. Зонтик подходил к ее образу и делал впечатление совершенно законченным. А оно было очень даже ничего – от каблучков до алых губ. «Забавно было бы покувыркаться с такой красоткой в постели, – подумал Косач. – Моя корова по сравнению с ней – никто». Он с тоской припомнил рыхлое белое тело жены.
– Добрый вечер, – произнесла блондинка, приветливо и обыденно, совсем по-соседски.