* * *
Через месяц после описанных событий Федор Бунчук в офицерской столовой хлебал украинский борщ, обхватив миску волосатой рукой. На правой щеке виднелись следы недавних ожогов. После того случая, когда, выбираясь из охваченной огнем гостиницы, он получил балкой по голове и едва вышел живым из этой передряги, три недели он провалялся в госпитале. К счастью для него, все еще обошлось более-менее нормально. Разве что после того случая он стал мрачнее и менее разговорчивым. Брякая ложкой, он то и дело бросал взгляд в сторону входной двери, откуда появлялись новые люди.
Какой-то смешливый офицер точил лясы с молоденькой Наташей, сидевшей за кассой.
– Вот вы мне не верите, Наташенька, а я вам – как на духу. Если я вас с утра не увижу – и день пойдет как попало, и настроение ни к черту. – Он полез рукой в нагрудный карман и достал два билета. – Как хотите, а в воскресенье я приглашаю вас на концерт.
– А что за звезда приезжает? – поинтересовалась миловидная Наташа. И все бы ничего, только слишком вздернутый нос немного портил ее свежее, как майская роза, лицо.
– Главная звезда там – это вы.
– Вам бы все шутить, Андрей, смеяться над одинокой девушкой, – игриво покачала головой Наташа.
– Смеяться? Да вы что? Ни-ког-да! – Мичман картинно поднял руку. – Я вызову на дуэль каждого, кто позволит себе хоть что-то такое в отношении вас.
Наташа захихикала.
Рядом со столиком, за которым сидел Бунчук, послышались шаги. К нему подсел капитан третьего ранга Чередниченко.
– Привет, Федор.
– Здорово, – флегматично отозвался Бунчук, не переставая поглощать содержимое тарелки.
– Как сегодня борщ, ничего?
– Ничего, – прозвучал односложный ответ.
– Я тут слышал, что ты в целую катастрофу недавно попал?
Бунчук поморщился.
– Катастрофа… Да, случился пожар. Обгорел я малость, сам видишь.
– Ну, а на сегодняшний день как ты? В порядке? – облокотился на стол Чередниченко.
– В полном. – Бунчук выловил из борща кусок мяса и, разжевывая крепкими зубами, исподлобья внимательно взглянул на капитана.
– Не потому ли ты выходишь на пенсию? – улыбаясь, произнес тот. – Или просто служба надоела?
Бунчук отвлекся, оставив миску.
– Ты зачем интересуешься?
– Надо! Я вообще, если знаешь, лишних вопросов не задаю.
– Ладно! – Бунчук показал два пальца. – Ухожу через два месяца, но пенсия такая, – он криво улыбнулся, – что только дурак согласится жить на нее.
– А что ж делать будешь?
– Икрой на базаре торговать!
В Дагестане икрой в последние годы торговали от мала до велика все, этот браконьерский промысел приобрел просто невиданные масштабы, в том числе и благодаря милиции, которая прикрывала браконьеров. Те отчисляли процент с прибыли коррумпированным милицейским начальникам. Черная икра была востребована – она с большим успехом продавалась на развес и в самодельной таре во многих городах бывшего СССР.
– Послушай, Бунчук… – начал было Чередниченко.
Из громкоговорителя, висевшего на стене, донеслось:
– На ближайшие сутки объявляется штормовое предупреждение, каботажные рейсы в Астрахань отменены.
– Смотри ты, бедному жениться – ночь коротка, – усмехнулся Чередниченко. – Свою завтрашнюю рыбалку не отменяешь?
Бунчук махнул рукой.
– Мне все равно! На моем веку было столько этих штормовых предупреждений! Если налетит шторм, я успею вернуться.
– Ну, дело твое, – задумчиво сказал капитан. – Береженого бог бережет.
– Ладно-ладно, – Бунчук отставил миску и вытер рот. – Знаем, бывали.
В столовую вошла группа офицеров. Один из них махнул Чередниченко рукой. Тот поднялся и подошел к нему. Они недолго о чем-то переговорили, и капитан третьего ранга, оглянувшись, быстро вышел на улицу.
Бунчук взялся за второе. Видно было, что он о чем-то напряженно размышляет. На его лице возникла и несколько минут не сходила однобокая застывшая усмешка.
* * *
Вечером того же дня у берега, где стояли лодки, у деревянного причала покачивался на волнах небольшой катер, выкрашенный в синий цвет. На носу катера затейливой вязью было выведено: «Анжелика». На палубе суетился сосредоточенный Бунчук. В его руках были две тяжелые герметичные сумки. Зазвонивший мобильник ненадолго отвлек его, и, коротко переговорив, он снова взял сумки в руки и стал спускаться по трапу в каюту.
В эту минуту на причале рядом с катером остановился пожилой мужчина в тельняшке.
– Как дела, Бунчук? Куда собрался?
Бунчук замер на полпути, скривился.
– Хочу выйти на рыбалку на пару дней.
– А это что? – мужчина кивнул на тяжелые сумки.
– Как что? – Бунчук посмотрел на мужчину. – Жратва. Запаяна, чтобы дождь не намочил.
– Ну-ну.
– Что – ну-ну? Что ты здесь ходишь? Я за стоянку заплатил? Заплатил. Какие претензии?
– Да ты, Бунчук, не кипятись, – примирительно сказал человек на берегу. – Все в порядке, я просто хотел увидеть живого человека. Издали видишь, кто-то копошится, а кто – не знаешь. И потом, поговорить тоже не с кем. – Старик вздохнул и поковылял дальше.
Бунчук посмотрел ему вслед и покачал головой. «Смотри ты, ему на тот свет уже пора собираться, а надо влезть во все: что, куда и почему». Раздраженно плюнув, он пошел в каюту.
От города к причалу спускалось шоссе. Вдали на нем показался быстро приближающийся мотоцикл, который нес двух седоков. За рулем сидел молодой человек в шлеме. К нему прижалась красивая девушка в кожаной куртке, шлем на ее голове отсутствовал, длинные белокурые волосы развевались на ветру.
У причала мотоциклист заглушил двигатель. Девушка сошла с мотоцикла. Мотоциклист махнул рукой и потянулся к спутнице, чтобы обнять, но ничего не вышло. Та, рассмеявшись, хлопнула парня по плечу и отстранилась.
– Но-но, не забывайся.
– Зря ты так… – умильно склонил голову мотоциклист.
– Мне лучше знать, Славочка. Бай-бай, – она легонько помахала пальчиками.
– Так когда же мы увидимся, Анжелика?
– Не знаю, – пожала плечами красавица. – Позвони…
Она отвернулась, дав понять, что разговор окончен.
Мотоцикл, взревев, укатил, девушка осталась. Рядом с ней на асфальте лежала большая спортивная сумка.
Спустившись с катера, к девушке подошел Бунчук.
– Все так же динамишь парней? – подмигнул он ей.
– Да, а тебе какое дело?
– Ну… – Отец с улыбкой рассматривал ее лицо. – Пора бы уступить хоть одному…