– Посмотрим, – неопределенно сказал Фарид. Он понимал, что с такими просьбами к Хасану лучше не обращаться. Но и гнить тут заживо не хотелось!
Еще некоторое время разговор шел примерно в таком же ключе. Полундра рассказывал боевикам страшные байки, те старательно делали вид, что им море по колено. По ходу разговора Сергей подкинул им еще одну мысль – не делиться опасениями с теми двумя товарищами, которые конвоируют Бойко, когда те вернутся. Они же и так отсюда уходили, дозу меньше получили. Значит, при любой следующей возможности хоть ненадолго отсюда уйти ею должны воспользоваться Фарид и его напарник. Но если те двое узнают, в чем дело, то они будут не согласны. Так что лучше им поменьше знать.
Так все и получилось. Когда Бойко и его конвоиры вернулись, охранники Полундры о происходившем без них разговоре и словом не обмолвились. В общем, все шло, как надо. А когда Бойко, улучив момент, незаметно шепнул Сергею на ухо слово «столовая», Полундра совсем повеселел – разумеется, никак не проявляя этого внешне. Теперь он знал, где содержат основную часть заложников. Что ж, вполне логично. Столовая, пожалуй, одно из немногих подходящих для содержания большого количества людей помещений на корабле – большое и не загроможденное. Отлично. Теперь он знает одно из наиболее уязвимых мест обороны террористов. Наверняка охраняют заложников не так много боевиков – кстати, нужно уточнить у Бойко, сколько именно. Но это лучше сделать под водой, там точно никто не подслушает и ничего не заподозрит.
Облачившись в принесенные Бойко и арабами скафандры высокой защиты, Полундра и эмчеэсовец погрузились в воду.
* * *
Первое погружение в затопленные отсеки оказалось долгим. Правда, уже через несколько минут выяснилось, что повреждения, к счастью, не так уж велики и устранить их можно. В стандартный набор снаряжения тяжелых антирадиационных гидрокостюмов входили в том числе блокноты с пластиковыми страницами и маркеры, которыми можно было писать под водой, – они были предназначены для того, чтобы работающие под водой люди могли хоть как-то общаться друг с другом. С помощью этих письменных принадлежностей Бойко и объяснил Полундре ситуацию. Контур разгерметизирован. Но, к счастью, трубы не прорваны, а просто открыт один из кранов. Если удастся добраться до него и закрыть, то герметичность восстановится, в контур можно будет запустить новую воду, и она охладит реактор. Тогда удастся взять ядерный процесс под относительный контроль и уж во всяком случае предотвратить взрыв, охлаждая реактор.
«Когда вылезем, не говори гадам, что дело сделано», – написал в своем блокноте Полундра.
Бойко кивнул.
«На обратном пути бить их собираешься?» – спросил он.
«Да, – написал Полундра. – Если, конечно, реактор будет уже безопасен».
«Будет».
Затем эмчеэсовец еще некоторое время объяснял Сергею ситуацию. А ситуация была не такой уж плохой. Дело в том, что даже из командирской рубки, с пульта управления, вызвать взрыв реактора невозможно. Конструкторы просто не планировали такой возможности. Наоборот – существовало множество систем безопасности, предохраняющих реактор от взрыва, в том числе и автоматических, совершенно не зависящих от того, кто сидит за пультом управления. Конечно, опытный оператор, возможно, и сумел бы эти системы обмануть или отключить, а потом, гоняя реактор на критических режимах, добиться катастрофы. Но шансы на то, что это сумеет сделать непрофессионал, равнялись нулю. Атомный реактор все же не граната, и чтобы его взорвать, нужно многое знать и уметь. Получалось, что после завершения ремонтных работ руки у Полундры будут развязаны. Разумеется, основная система электроснабжения после этого не заработает, ее починкой нужно заниматься отдельно. Но это Сергея не очень-то и волновало. Главное – чтобы атомного взрыва не было.
Пользуясь тем, что помешать им сейчас никто не мог, Полундра выяснил у Бойко все, что тот узнал о заложниках. Оказалось, держат моряков в столовой. Там их около тридцати человек, под охраной пяти боевиков. По крайней мере, он пятерых видел. Полундра расспросил Бойко о том, кто где стоит и кто как вооружен. Ответы его удовлетворили. Он был уверен, что, когда дело дойдет до освобождения заложников, он с боевиками справится.
«Все ясно. Давай теперь за дело», – написал Сергей в своем блокноте.
И они взялись за дело. Правда, устранить последствия аварии было не просто. Первым препятствием оказалась температура воды. Чем ближе они подплывали к месту, где герметичность контура была нарушена, тем вода была горячее. Естественно – ведь в контуре был перегретый пар, и он продолжал выходить наружу. Хорошо хоть, что вода около трубы успела остыть и охладить трубу. Но все равно, находиться возле открытого крана больше нескольких секунд было невозможно, несмотря даже на гидрокостюмы высшей степени защиты. Полундра мимолетно подумал, что уж какая только смерть ему до сих пор ни угрожала, но вот с опасностью свариться заживо он сталкивается в первый раз. После нескольких попыток они с Бойко выяснили, что приближаться к крану можно только сбоку. Но завернуть его им не удавалось – просто не хватало сил. И даже не сил, а веса – ведь опереться было не на что. Но Полундра нашел выход. В очередной раз подплыв к крану, он вытянулся вдоль трубы, уперся ногами в другой кран и надавил что есть силы. Силы у Сергея было немало – и кран поддался. Струя кипятка, которая шла из него наружу, ослабела, и дальше все было уже проще.
«Теперь что?» – спросил Сергей у эмчеэсовца с помощью того же блокнота.
«Возвращаться надо и подавать в контур воду. Это можно сделать только из рубки», – ответил тот.
Полундра кивнул, снова взялся за фломастер: «После этого реактор будет безопасен?»
Бойко кивнул.
«Хорошо, но помни, что я тебе сказал», – написал Полундра.
Когда они вынырнули и сняли гидрокостюмы, Полундра с удовольствием отметил, что те два боевика, с которыми он побеседовал, ведут себя куда беспокойней, суетливей, чем их товарищи. Это говорило о двух вещах – во-первых, они испугались всерьез. И во-вторых – другой паре они ничего не рассказали. Что ж, лучшего и желать нельзя!
– Ну, что там у вас? – спросил Фарид.
– Кое-что сделали, – ответил Сергей. – Теперь нужно в рубку вернуться, там поработать.
– Так пошли скорей! Что вы возитесь!
Боевики помогли русским справиться со снаряжением, больше всего суетились Фарид и его молчаливый напарник. Вскоре они покинули аппаратную.
В рубке Полундре и Бойко пришлось подвергнуться более серьезному допросу. Хасан был умен и явно перед тем, как приступать к операции по захвату ледокола, позаботился о том, чтобы немного узнать об атомных реакторах. Но, разумеется, многое понять он не смог – это не та область знания, в которой успеха можно за пару недель добиться. Так, нахватался вершков. Бойко, который с подобной техникой уже который год работал, сумел запутать его играючи. Собственно говоря, эмчеэсовец почти не врал – он просто не говорил всей правды. Он описал то, что уже было сделано, сказал, что собирается сейчас пустить воду в охлаждающий реактор контур, но что это далеко не все, что необходимо сделать, чтобы устранить последствия аварии. Когда Хасан попытался выяснить, что же еще нужно сделать, Бойко углубился в такие подробности, что буквально уши вяли. Полундра, который молча слушал Бойко, почувствовал невольно уважение к людям, которые всю эту технику придумали.