В Цюрихе — туристической Мекке, есть на что посмотреть. Его сердце — это Старый город, тесно обнимающий реку каменными мостами и башнями, узкими средневековыми улочками, которые помнят еще римлян. Здесь можно встретить старинные отели, где некогда останавливались Парацельс, Моцарт, Казанова, Луи Наполеон, Гёте, Дюма… Старинные переулки «населены» маленькими лавками, бутиками, современными стильными кафе и барами, где горожане пьют пиво уже не одну сотню лет.
Город жил своей обычной жизнью. По улицам сновали толпы туристов, прибывающие сюда со всего мира. На площади перед ратушей задорно играл маленький уличный оркестрик, исполняя на аккордеоне и скрипке местные вальсы. В пивных ресторанчиках посетители неторопливо поглощали пиво и закусывали колбасками. Обыватели вместе с обедами пережевывали строчки местных газет.
Немного в стороне от Старого города, в деловом районе, над средневековыми домами, возвышаются суперсовременные небоскребы. Здесь находится деловой и финансовый центр мира, ведь именно в этих высотках размещаются офисы швейцарских банков, надежных, как и местные часы. Того количества денег, которое хранится в швейцарских банках, хватило бы, наверное, чтобы купить весь мир. Но деньги нужны не только для того, чтобы их тратить, деньги должны работать. Поэтому помимо банков в многоэтажках размещаются офисы финансовых компаний, транснациональных корпораций и влиятельных международных организаций.
Пока в тысячах километрах отсюда российские моряки изнывали под жарким солнцем посреди океана, здесь, в одном из офисов, под чуть слышно гудевшим кондиционером, сидели двое, разделенные огромным столом.
Одним из них был Якоб Фогель, председатель совета директоров швейцарской финансовой компании «Loga», ведшей долгую и упорную финансовую войну против России. Масштабы страны и ее мощь не пугали фирму — у «Loga» были свои рычаги воздействия, подчас более эффективные, чем танки, флот и авиация. Кстати, и авиация, и флот очень интересовали руководителя «Loga», иначе он не требовал бы ареста кораблей и самолетов, законно принадлежавших России, но в данное время оказавшихся на Западе.
Напротив босса находился молодой, также отлично одетый и гладко выбритый человек и энергично объяснял:
— Все прошло так, как мы и хотели. Арбитражный суд разрешил нам наложить арест на движимое имущество России на территории Евросоюза.
Фогель слегка улыбнулся, не разделяя, однако, радости своего подчиненного.
— Неужели русские не опротестуют это решение? И вообще, какие они приводили доводы?
— Их доводы не новы, господин Фогель: договора были подписаны еще со старым правительством, которое тогда доживало последние дни. Договоры были составлены недостаточно хорошо, поэтому могут толковаться двояко…
Фогель улыбнулся:
— То, что они могут толковаться двояко, свидетельствует о том, что они были составлены так, как нам и надо было. Те цены, по которым российское правительство покупало наши продукты, были все же завышены…
— Вот именно! — закивал секретарь, — а цены на российские дизельное топливо и мазут были ниже среднемировых! Это действительно была блестящая сделка!
— И все же я никак не могу поверить, что русские не смогут доказать тот факт, что они погасили задолженность.
— По их мнению, они нам ничего не должны, однако договор предполагал такой механизм, по которому мы сейчас и доказали, что русские нам должны, более того, из-за неуплаты в сроки натекла немалая пеня. Этот договор — золотая жила! Теперь по решению арбитража мы способны арестовывать российское имущество, будь то даже самолет или корабль. Так что теперь можно приступать к нашему плану.
— Ну и каким будет план действий, Адриан?
— Как я вам говорил, все очень просто, — принялся объяснять секретарь, — пираты во главе с Абдуллой Хасаном захватили судно. Все прошло гладко, русские ничего не смогли поделать. Теперь дело за миротворцами.
— А кстати, как вы вышли на этого сомалийца? Кто он такой?
— Это один из наиболее важных сомалийских полевых командиров. А вышел я на него через Умара Юсупова, он у нас — частый гость.
— У меня все-таки есть сомнения по поводу Абдуллы. А вдруг он пожелает присвоить корабль себе, угонит к неподконтрольным берегам Сомали, и тогда будет очень трудно заполучить фрегат, — сомневался председатель совета директоров, — какие у нас гарантии относительно этого субъекта?
Адриан Гресс улыбнулся и с видом подростка, объясняющего своему дедушке преимущества компьютера, ответил:
— Да, конечно, в Абдулле мы можем сомневаться. Но его надежность — это уже проблема Юсупова. Он-то уж точно заинтересован в успешном завершении операции. Все, что он заработал в Сомали, хранится здесь, в Цюрихе. В противном случае мы сможем заморозить его счета, как подозрительные. Так что в нем, а значит, и в Абдулле можно быть уверенными.
Фогель выдержал паузу.
— Ну, допустим. Насколько я понимаю, миротворцы затем имитируют захват судна, после чего мировые информационные агентства сообщат об очередной героической и успешной операции «голубых касок». Что они будут делать дальше?
— Миротворцы, как известно, люди законопослушные. Они обязаны исполнить постановление арбитражного суда, то есть передать фрегат нам в счет погашения российского внешнего долга. Миротворцы довольны, мы — тем более. А главное — никакого нарушения закона! — воодушевленно подытожил Гресс.
На фоне скороговорки секретаря речь Фогеля текла, как вязкий сироп. По интонации было понятно, что председатель все еще сомневался, приценивался. За годы нахождения в большом бизнесе он привык быть осторожным и скептичным, а за дело браться так же, как за работу принимается змеелов: берет добычу очень осторожно, но выжимает из нее все до последней капли. И вот сейчас, боясь обжечься, он в десятый раз размышлял над аферой, план которой еще месяц назад предложил его креативный секретарь.
— По поводу законности есть некоторые вопросы… А что будет, если кто-нибудь пронюхает о наших связях с Абдуллой и Юсуповым? Пират и наемник — не самое лучшее окружение, особенно если они водят дружбу с миротворцами и солидными фирмами, такими, как наша…
Секретаря начала понемногу раздражать осторожность и, как ему казалось, трусость своего начальника.
— А кто и что докажет, господин Фогель? — нетерпеливо дернул он плечом. — Мы от всего можем откреститься, ведь никаких документов не подписано. К тому же кому это выгодно?
— Хорошо, а если… — Председатель думал, к чему можно было бы еще придраться. — А какие-то юридические нестыковки?
— Этот вопрос я уже обсуждал с юристами нашей компании. Все будет на мази, — успокаивал Гресс, — сразу после того, как «голубые каски» отобьют фрегат у пиратов, они отбуксируют корабль в подконтрольную им зону. Далее — обычные процедуры: появляется судебный исполнитель, проводит опись. После этого проводится консалтинговая оценка описанного имущества. Самое главное вот что: по нашим расчетам, истинная стоимость корабля гораздо больше, чем та сумма, которую нам должно правительство Российской Федерации! Правда, если его оценивать так, как это принято делать в России, по остаточной стоимости, тогда, учитывая возраст корабля…