– Угостишь сигаретой?

Захир-Наим слышал, как Ибтихаж приблизился к нему со спины, но не обернулся. Затянулся еще раз и передал окурок товарищу.

– Я думал, у тебя «травка», – разочарованно протянул Ибтихаж.

Захир-Наим покачал головой.

– Сегодня никакой «травки». Во всяком случае, не раньше вечера. Надеюсь, на тебя можно положиться?

– Всегда, брат.

Глава четвертая

– Пятиминутная готовность, – произнес на чистейшем русском языке курносый паренек в расстегнутой едва ли не до пупа пятнистой куртке и быстро сверился с собственными наручными часами.

Локис припал к окуляру винтовки и еще раз профессиональным взглядом осмотрел вверенный ему сектор прикрытия. Место, где его с напарником высадили с вертолета, казалось Владимиру не самым удачным. Гораздо удобнее было бы разместиться на двести метров севернее. В этом случае он смог бы видеть не только подход к деревушке, по которому двинется группа лейтенанта Абрамова, но и почти всю северо-восточную часть Хулы… Да, Локиса не посвятили во все тонкости предстоящей операции. Он знал лишь то, что счел нужным сообщить ему майор Залинтайн, и то, что чуть позже добавил к сказанному Штурм. Основной прорыв в деревушку будет осуществляться не здесь. Все основные события развернутся на восточных и южных подходах. И там прикрытие осуществляет Влад. Локис считал, что его роль в предстоящей операции могла бы быть и позначительнее. Не то чтобы Владимир намеренно рвался в бой… Нет! В конце концов, это была не его война. Но, будучи профессионалом, российский боец-контрактник предпочитал в любом деле выкладываться по максимуму…

Курносый паренек принял сидячее положение и засмолил сигарету. Его берет съехал на затылок. Вниз парень совсем не смотрел. Ему это было не нужно. Связь с основными группами и с руководством в лице майора Залинтайна поддерживалась пареньком по рации. Локис не мог слышать того, что сообщалось его напарнику в наушник.

На северной дороге появился пыльный зеленый «уазик». Остановился. Над рамой возвышалась неприкрытая голова лейтенанта Абрамова. Его высокий рост позволял отличить лейтенанта от всех прочих членов его группы. «Уазик» не двигался. Абрамов ждал команды.

– Понял, – коротко отрапортовал курносый в рацию и легонько тронул Локиса за плечо. – Начинаем.

Владимир снова ничего не ответил. Напарник мог бы и не предупреждать его. Полуденную тишину взрезали автоматные очереди, донесшиеся с востока. Основные силы израильских войск под командованием майора Залинтайна двинулись в атаку. Дважды ударила зенитка и смокла. В перестрелку включились пулеметы.

Локис чуть сместил окуляр. С его позиции доты не просматривались. Он вновь вернул окуляр в прежнее положение. Абрамов стоял в «уазике», держа в правой руке армейский бинокль. Позади него пристроилась «самоходка» и тоже остановилась. Лейтенант коротко взмахнул рукой.

Стрельба на востоке стала безостановочной. Противники щедро поливали друг друга свинцом. Снова ударила зенитка. Краем глаза Локис заметил, как к небу поднялось черное облако дыма.

– Кого-то подбили. – Курносый паренек поднялся и посмотрел в бинокль. – Ни черта не видно. Курить будешь? – Он поправил берет.

– Не курю, – машинально откликнулся Локис.

– Мы их сегодня выбьем, руку готов дать на отсечение! Главное – не выпустить Карам-Фатхи.

– Полевой командир?

– Что-то вроде того, – курносый усмехнулся. Окурок полетел ему под ноги. Солнце припекало, и парень расстегнул еще одну пуговицу на куртке. – Большая шишка из Бейрута. Его, если что, будут выводить из Хулы в первую очередь.

– Этой дорогой? – уточнил Локис.

– Этой. Других путей у Карам-Фатхи не будет. Не упустим? А?

– Не упустим.

– Это было бы очень славно!

Локис на мгновение оторвался от окуляра и покосился на напарника. Глаза парня азартно блестели. Такой блеск Владимир наблюдал лишь у тех, кто еще ни разу не принимал участия в серьезных кровопролитных схватках. До поры до времени напористую молодежь часто держали в резерве. Им же хотелось подвигов. Да чтобы на виду у всех… Позже азарт проходил, блеск глаз тускнел, и эти ребята воевали совсем по-другому. Если, конечно, не нарывались на пулю раньше.

Прикрепленный к уху курносого паренька радиопередатчик затрещал. Он снова опустился на корточки, прикрыл наушник рукой и прислушался. На востоке взвился еще один черный клуб дыма. Локис попытался сосчитать, сколько пулеметов одновременно вело стрельбу. Кажется, штуки четыре. Был еще и пятый, расположенный немного южнее остальных, но он включался с пятиминутным запаздыванием.

– Арабы прорвали юго-восточные ряды, – негромко произнес курносый. – Вот суки!

Он добавил к этому еще какое-то ругательство на иврите, смысла которого Локис не понял.

– И что теперь?

– Сдюжат, – большой уверенности, однако, в голосе паренька не прозвучало. – Куперу теперь придется нелегко, но его ребята так просто отходить не будут. Эти не дрогнут.

В небо взвилась сигнальная ракета. Локис отследил ее полет взглядом.

– Поздновато опомнились, – прокомментировал курносый. Он закурил еще одну сигарету.

В окуляр снайперской винтовки Владимир видел, как голова лейтенанта Абрамова скрылась за металлической рамой, и в ту же секунду «уазик» тронулся с места. Палец Локиса лег на спусковой механизм. Однако «уазик» проехал лишь метров десять, прижался к обочине и пропустил вперед «самоходку». Переваливаясь на ухабах, она продвинулась чуть дальше и тоже остановилась.

Команды атаковать с севера еще не последовало. Локис, как и все остальные, продолжал ждать.

* * *

– Один-один-три, – сдержанно отчеканил сержант Беркович, наблюдая в бинокль за развернувшейся внизу баталией.

Он, не таясь, стоял во весь рост, широко расставив ноги и привычно заложив пальцы левой руки за брючный ремень. С нижней губы свисала наполовину истлевшая сигарета. Зоркий глаз Маркыча сумел заметить уже второй дот арабов, ведущих беспрерывный огонь по прорывавшейся в Хулу центральной группе майора Залинтайна. Уничтожение первого дота позволило майору и его людям не только существенно продвинуться вперед, но и вывести из строя основную зенитку противника.

Владу не нужно было повторять координаты дважды. Произносимые Маркычем цифры были для него такой же частью работы, как и стрельба из снайперской винтовки. Он сместил прицел вправо и за считанные секунды нащупал необходимую мишень. Арабов в доте было трое. Один лежал за пулеметной установкой, второй располагался рядом, поддерживая на весу ленту, а третий занимал место чуть глубже. Пулемет нервно сотрясался в руках первого араба, как девственница перед первой брачной ночью. Штурм поместил перекрестье прицела над переносицей стрелявшего.

– Отдохни, стахановец, – с мрачной улыбкой бросил он и плавно спустил курок.