Часовой недоуменно таращил глаза.
Вскоре у орлиного гнезда собралась свита принца — все продрогшие, помятые, с заспанными глазами и — исключая четырех дам — небритые. Пахло горящим деревом и жареным мясом. Сэлду опротивела козлятина, он и подумать о ней не мог без отвращения, и поэтому с удовольствием отметил, что среди вновь прибывших орлов две птицы — парные. Герцог не поскупился и прислал какую-то снедь.
Как правило, самка послушно следует за самцом, не доставляя наезднику никаких хлопот, но посадить пару на насест задача не из легких. И на сей раз это удалось лишь после нескольких неудачных попыток. Сэлд сам себя похвалил за предусмотрительность: не зря он приказал солдатам освободить побольше места. Несвязанную пару безопасно сажать только между двумя другими птицами, причем они обе должны быть в колпачках. Самки покружились в воздухе, сердясь, что нельзя усесться рядом с самцами, и наконец устроились как можно ближе к ним.
Пять орлов, три человека. Главным был всадник на породистом серебристом орле; наверное, сам герцог, решил Сэлд. Предположение его подтвердилось: Элоса поспешила обнять его.
Герцогу следовало бы лишь слегка приголубить дочь, а затем нежно отстранить ее и подойти к принцу. Учитывая же выходку Элосы, он вполне бы мог в справедливом отцовском негодовании так ей наподдать, что девчонка летела бы без остановки аж до Аллэбана. Вместо этого он прижал ее к груди и не отпускал несколько минут, утешая словно малого ребенка. Или они согласовывали свои версии? Виндаксу пришлось подождать, и Сэлд заметил, что шея принца стала багрово-красной.
Потом герцог оторвался от Элосы, снял шлем и очки и направился к принцу. Зрители застыли, не смея шелохнуться, как древние скалы Рэнда. Перед ними, утомленный полетом, в пропыленном комбинезоне, стоял Альво, герцог Фонский, властитель Рэнда, герой битвы при Аллэбане, первый вельможа государства — и, возможно, изменник, соблазнивший жену своего повелителя.
Судьба зло подшутила над ними, подумал Принц Тень. Такое сходство между братьями, между отцом и сыном, тем более между кузенами встречается нечасто. Обычно оно еле уловимо, совпадают лишь какие-то черты, манеры. Герцог, искусный и отважный летун, был в отличной для своих преклонных лет форме, его атлетическая фигура хорошо сохранилась. Перед Сэлдом был человек с лицом и телом наследного принца Виндакса. Конечно, кое-какие отличия есть: морщины на лбу, мешки под глазами, конечно, герцогу недостает юной свежести, неутомимости принца. Но в остальном — как две капли воды. Крючковатый нос, густые брови, темные глаза. Изумительное сходство — мудрено поверить, что тут дело в каком-то дальнем-предальнем родстве.
Никогда Сэлду не доводилось видеть, чтобы сын настолько походил на отца. А Джэркадон — копия короля. Похоже, у королевы Мэйалы есть странная особенность — ничто из ее собственной внешности не передается сыновьям. Сэлд поймал себя на мысли, что теперь не сомневается, чей сын Виндакс.
— Ваше высочество, — потупившись, выговорила Элоса, — имею честь представить вам своего отца, его светлость герцога Фонского.
Мужчина поклонились друг другу. Вообще-то, поскольку они так или иначе состояли в родстве, им надлежало обняться, но и тот, и другой, казалось, приросли к полу. На белых как бумага щеках герцога выступили красные пятна, лицо окаменело. Виндакс стоял вполоборота к Тени, но и он наверняка выглядел не лучше.
— Счастлив встретиться с вами, родич, — выдавил принц.
Герцог перевел дыхание и отбарабанил соответствующие случаю приветствия. Виндакс столь же невыразительно ответил. Они не смели взглянуть друг на друга.
Затем Виндакс немного встряхнулся, взял себя в руки и представил герцогу придворных.
Герцог, принц и его Тень втроем собрались в крошечной спальне. Изумление Виндакса сменилось гневом, он весь трясся от злости; к старшему же и умудренному опыту собеседнику вернулось хладнокровие: герцог держался вполне непринужденно.
— Глубоко сожалею об этом недоразумении, ваше высочество, — говорил он.
— Моя жена и сэр Укэррес действительно говорили с Элосой, но они лишь предупреждали ее, что следует соблюдать осторожность. В округе и правда не очень спокойно, но ни о каком заговоре или предательстве не может быть и речи. В голове молоденьких девушек порой рождаются странные, романтические фантазии.
У Виндакса опять покраснела шея: насквозь лживая речь герцога не понравилась ему. Он ни слова не ответил.
Герцог приветливо улыбнулся:
— Надеюсь, ваши родители, их королевские величества, в добром здравии? Королева Мэйала? Много лет прошло с тех пор, как я простился с ней в Горре, давно уже ее сияющая красота не озаряла мое скромное жилище.
Отрицай же, отрицай!
— Она неважно себя чувствовала в последнее время, — сказал Виндакс. — Полагаю, ее расстроило мое решение отправиться в это путешествие. Наверное, матушка подумала, что кое-что в Найнэр-Фоне будет мне не совсем ясно.
Герцог не обратил внимания на шпильку принца. Кстати, Альво говорил грубоватым, как и подобает сельскому жителю, голосом; жизнь на Рамо среди дворцовой роскоши смягчила голос Виндакса — но это были разные варианты одного голоса.
— А его величество?
— Спасибо, когда мы уезжали, он чувствовал себя превосходно. Вы с отцом никогда не встречались?
— Нет, не имел такой чести.
Очевидно, тут следовало передать герцогу Фонскому приглашение ко двору, но Виндакс вдруг взорвался:
— Мы с вами удивительно похожи!
Голос его дребезжал и срывался от волнения.
Герцог рассмеялся:
— Знаю, родич: мне говорил королевский курьер. Он был просто потрясен.
— Он не предупредил вашу дочь. Она была потрясена до глубины души.
Удар попал в цель, герцог, конечно, вытянул из Тью Рорина все подробности. Он вспыхнул:
— Повторяю, ваше высочество, у нее голова забита романтическими бреднями. Вы — желанный гость в моем доме. Вам будет обеспечена надежная охрана, вдвойне надежная — как принцу и как родственнику. Мы сердечно рады принять вас, хотя условия в Найнэр-Фоне не сравнятся с теми, к которым вы привыкли.
Они помолчали. Виндакс принял решение — злиться бесполезно, надо сохранять по крайней мере видимость родственных отношений.
— Неужели они настолько плохи, что нам придется пользоваться одной туалетной комнатой, ваша светлость?
Фон удивленно заморгал глазами:
— Нет, конечно, ваше высочество. Зачем?
— Тогда мы могли бы обойтись без зеркала для бритья.
Итак, наследный принц Виндакс отправился в Найнэр-Фон, холодный и неуютный замок, почти не отличающийся от столь же неприглядных городских домов; его грубые каменные стены обдувались холодными ветрами Рэнда и освещались тусклыми лучами красноватого солнца.
Приличия строго соблюдались — члены семьи и свита принца были представлены друг другу, в парадном зале сервирован роскошный обед. Но и приезжие, и обитатели замка двигались точно марионетки. Нет, какая несправедливость! На самое редкостное сходство еще можно было бы тактично закрыть глаза, ограничиться едва заметным перемигиванием. Но герцог с принцем — как близнецы! В королевской свите восемнадцать человек. Нельзя всех заставить молчать, нельзя всех умертвить. А другие… Принц Тень вспомнил удивление, недоверчивые взгляды помещиков, к которым они заезжали по дороге, дальних и ближних соседей, знакомых с властителем Рэнда. Слух, подобно инфекции, распространяется по Рэнду и скоро дойдет до Рамо.