На мгновение ей показалось, что бородка Азака шевельнулась от улыбки. Склонив голову, он принялся сыпать горячий песок сквозь пальцы. Кричали чайки; волны накатывались на берег и отступали. Казалось, вопросы у Азака иссякли.
– Я думала, что смогу обратиться к Хранителям, – наконец произнесла Инос. – Раша воспользовалась волшебством против имперских войск в Краснегаре, а это нарушение Договора.
– Но пострадал при этом Восток, а волшебнику Востока уже обо всем известно. Он не нуждается в вашем напоминании. И не желает признаваться в этом остальным. Возможно, он предпочитает держать прочих Хранителей в неведении.
Когда Инос уже собралась продолжать, Азак добавил:
– И потом, Раша поступила так, чтобы спасти вас. Вы проявили бы вопиющую неблагодарность.
Манеры не имели значения в вопросах политики – он издевался над ней.
– А вас она заколдовала! Это еще одна попытка вмешаться в политику.
Инос увидела, как блеснули в тени глаза Азака, когда тот на мгновение вскинул голову.
– Это не ваше дело.
– Если в Четверке произойдет раскол, как предсказала Раша…
– Нельзя доверять ни этой шлюхе, ни волшебнику. На протяжении всей истории Хранители ссорились между собой, как кошки в мешке, но нам не узнать, кто из них сейчас соперники, а кто – союзники.
Разговор покамест не принес особой пользы.
– Так дайте же мне совет! Сумею ли я сбежать от Раши?
– Попытаться можно всегда. Даже колдуньи нуждаются в сне – по крайней мере, эта колдунья. – Произнося эти слова, он не смотрел на Инос, только сыпал песок сквозь пальцы, размерами вдвое превосходящие пальцы его собеседницы. В Инос ожила надежда.
– И вы поможете мне?
– С какой стати? Это вызовет недовольство Раши, а я уже достаточно претерпел от нее.
– Потому что я – враг вашего врага.
– Вы не в состоянии причинить ей вред. Впрочем, для меня это несущественно. Зачем мне рисковать, озлобляя эту шлюху? Помощь вам не принесет мне ни малейшего преимущества.
В таком случае Инос не видела смысла в дальнейшей вежливой беседе. Чем можно тронуть Азака? Не попытками воззвать к его совести – это ясно. Напоминание о чести? Но речь идет о политике, а не о салонной игре, так что здесь необходима только смелость. Инос не испытывала прилива смелости, но с трудом сдерживала гнев.
– Говорите, вам незачем озлоблять колдунью? – усмехнулась она. – Сколько же вы способны терпеть, прежде чем попытаетесь бороться? Она, так сказать, уже охолостила вас. Чего же еще вы ждете?
Зубы Азака сверкнули, как кинжалы, но Инос не могла остановиться.
– Значит, султан Араюсарана примирился с участью жиголо портовой блудницы? Кажется, так вы ее назвали? Она лишила вас титула – что она придумает дальше? Вы бежите к ней сломя голову, стоит ей свистнуть. А своих женщин вознаграждаете улыбками. Сколько сыновей они вынашивают сейчас, ваше величество? Что скажут другие принцы, когда ваши женщины перестанут рожать? Или это уже очевидно? Вы целыми днями хлопочете вокруг своих обожаемых лошадей, а по ночам ублажаете колдунью. Что же вы за султан' Что вы за человек, если способны терпеть такое обращение даже не пытаясь положить ему конец? Да как вы можете..
Азак поднялся на колени. Инос замолчала, напуганная собственными словами, гадая, не прикажет ли Азак высечь ее.
Наступила тишина.
Никто в королевстве не осмеливался так говорить с ним Ладони Инос покрылись потом. Каждая жилка в ней была готова крикнуть: «Простите!»
Но она молчала.
Азак смотрел на нее сверху вниз, тень скрывала его лицо но когда он заговорил, его голос ничуть не изменился.
– Если вы сможете получить обратно свое королевство только выйдя замуж за гоблина, вы согласитесь на это?
Он вновь повторил прежний вопрос – и очевидно, на этот раз Инос было не избежать ответа.
Стоит ответить «нет», и будет ясно: ей нет дела до королевства. Ответить «да» – значит признаться, что она ничем не лучше его. Ей ни за что не перехитрить этого человека Он отчетливо видит ее лицо, омытое лунным светом. Она должна сказать правду – но какую правду?
– Вы сами сказали мне, что королевство – это не дворцы и не сады. Если я сумею помочь моему народу, выйдя замуж за гоблина, я сделаю это.
– А если вашему народу будет лучше, если вы больше не появитесь в своем королевстве?
Она с трудом выговорила немеющим языком:
– Тогда я больше там не появлюсь. Протянув руку, Азак вонзил пальцы в серебристый песок, как когти, и уставился на свои руки. О берег разбилась волна. Затем еще одна. Инос обнаружила, что сидит, затаив дыхание. Еще два удара волн…
– В самых древних из соглашений, – начал Азак, не глядя на нее, – всегда присутствовали так называемые апелляционные клаузулы, своего рода оговорки. Они имелись во всех соглашениях, заключенных когда-либо Империей, в том числе с Араккараном и его союзниками. Так было вплоть до Двенадцатой династии, а потом эти пункты исчезли из договоров. Их забывали или просто считали неприемлемыми, а может, и ненужными. Но ни один из них еще не отменили, насколько мне известно. В этих пунктах Империя обещала соблюдать правило обжалования.
Он помедлил, но Инос молчала, понимая, к чему он клонит. Именно на такой совет опытного политика она и надеялась.
– Любое государство или его правитель вправе подать жалобу на незаконное применение волшебства. Видите ли, Договор Эмина был предназначен для защиты всех народов Пандемии, а не только Империи. Теоретически Империя собиралась сделать всем одолжение, запрещая использование магии в политических целях. Даже при этом Империя оставалась самой могущественной из земных сил, так что могла позволить себе альтруизм. Но тогда возникает вопрос: кто кому служит – Четверка Империи или Империя Четверке? Вот почему веками императоры придерживались правила: любой правитель, который столкнулся с колдовством, может обратиться с жалобой к Хранителям. Разумеется, жаловаться прежде было не на кого: Хранители прибрали к рукам всех менее могущественных волшебников. Возможно, сегодня это правило не более чем фикция, но если оно еще действует, тогда вы имеете дело с простейшим случаем.
– Я?
– Раша похитила королеву. Это вмешательство в политику.
Ну конечно! Великолепно! Инос захлопала в ладоши и пожалела, что не может вознаградить дружеским поцелуем этого громадного джинна. Такого образованного варвара она еще никогда не встречала!
Вот только…
– Но, разумеется, мы не знаем, какой вердикт они вынесут, – произнесла она.
– Да. За это нельзя поручиться. Но все это немного напоминает случай с волом Зарты – помните, сегодня утром? – Азак увидел, что Инос ничего не поняла. – Мне нет дела до крестьянского вола. За свое золото я покупаю уважение.