Портить настроение счастливой женщине — занятие гадкое. Я запыхтел, запокашливал и наконец пробормотал:
— Знаете, Дарья, тут такое дело… Кажется, я не смогу пойти…
— Почему? — спросила она грустно. — Стесняешься моего возраста? Не переживай, я буду вести себя скромно. Как старшая сестра.
Это было невероятно! Я ждал чего угодно — истерики, оскорблений, командирских выкриков. Я готовился сражаться с атакующим противником. Но печальная кротость меня сразила.
— Хорошо, — сказал я. — Где встречаемся?
— Заеду сама, — пообещала Дарья.
Я положил трубку. Жерар смотрел на меня полным сочувствия взглядом.
— Ты рехнулся, чувачок, — тихо сказал он. — Ты просто рехнулся.
Ничего не ответив, я налил себе остывшего чаю и стал медленно пить, глядя в окно. Наверное, бес был прав. Наверное, я идиот. Ну и пусть. Зато не окончательный подонок.
* * *
Концерт проходил в клубе «Точка», что в одном здании с Театром музыкальной комедии. Это меня сразу насторожило — и, как оказалось, не зря. Ещё на дальних подступах к месту сейшна несколько юных поклонниц оперетты в бальных платьях с откровенностью одалисок предлагали каждому, кто откажется пойти на «Рупор», все радости жизни. А тому, кто всё же пойдёт, предрекали ужасы смерти. Поясняли тем, что Игорь Годов, ли-дер группы, объявил себя восставшим из могилы. Он и впрямь несколько лет назад умер и даже был похоронен. А сейчас вот ожил.
«Великолепный рекламный трюк», — заметила Дарья по этому поводу.
Она была хороша. Проклёпанная «косуха», чёрная майка с оскаленной харей какого-то чудовища, чёрные джинсы, «казаки» с окованными железом носами. Макияж в тёмных тонах, серьги с козлиными черепами, ногти под чёрным лаком. Словом, настоящая фанат-ка рока. Не то, что я — в обычной одежде, да ещё из-за отворота куртки выглядывает Жерар. Литл дэвил-дог наотрез отказался отпускать меня одного. И вот теперь по его милости я выглядел дурак дураком. Юноша с собачкой. Тьфу!
Возле «Точки» народу было густо, все курили и хлебали алкоголь, и мы туда не торопились. Прогуливались туда-сюда, культурно беседуя. Вернее, болтала преимуществен-но щучка. Мы с Жераром помалкивали. Он по причине того, что собаки вообще-то не раз-говаривают, а я от застенчивости. Называть себя на «вы» Дарья запретила, а говорить «ты» тридцатипятилетней женщине я не решался. До бесконечности отмалчиваться было, конечно же, невозможно. Чтобы соблюсти хоть каплю приличия, я решил купить мороженое. Когда ешь эскимо, не до разговоров.
Возле тележки мороженщицы нас поймали телевизионщики. Бригаду возглавляла плотненькая, подвижная и довольно симпатичная корреспондентка.
— Молодой человек, — обратилась она ко мне, — можете ответить на несколько вопросов?
— Что ж, попробую, — сказал я. — Трудно отказать такой прелестной барышне.
Корреспондентка расцвела. Дарья демонстративно отвернулась. Жерар нагло уста-вился в камеру.
— Скажите, вы пришли на концерт «Рупора»?
— Совершенно верно.
— Замечательно! В таком случае, как думаете, Игорь Годов — настоящий? Мистифицировал свою смерть и скрывался всё это время где-нибудь в деревне? Или, — корреспондентка сделала «большие глаза», — действительно восстал из могилы?
— Уверен, он зомби, — понизив голос, проговорил я. — А концерт призван замаскировать жуткий обряд пополнения армии живых мертвецов. Всех зрителей умертвят с помощью яда, налитого в пиво клубного бара — вы же знаете, что проходить в «Точку» со своими напитками строго запрещено? — а потом поднимут и отправят на завоевание мира!
— О! — притворно ужаснулась корреспондентка. — А вас разве не пугает перспектива пополнить армию зомби?
— Ничуть. Более того, признаюсь, я как раз прибыл, чтобы положить конец этому кошмару. Смотрите, не проболтайтесь организаторам концерта!
— Обещаю! — расхохоталась корреспондентка. — Но пообещайте и вы, что первое интервью после победы дадите нашему каналу.
— Не просто каналу, а лично вам! — заявил я.
Продолжая хихикать, она увела свою команду допытываться у кого-то ещё про Годова и предстоящий концерт.
— Вижу, понравилась девочка? Со мной ты не такой говорливый, — укоризненно за-метила Дарья.
— Ну… я же просто шутил.
— Я так и поняла. Ладно, доедай быстрее своё эскимо, шутник. И пойдём на прорыв. Толпа поредела.
На входе в «Точку» стояли суровые охранники с детекторами металла. Помимо билетов их интересовали колющие и режущие предметы, огнестрельное оружие, взрывчатка и полоний-210. А также спиртное. Наверное, собирали гуманитарные посылки для провинциальных скинхедов. У Дарьи оказалась с собой фляжка виски. Отдавать церберам тридцатилетний скотч она не захотела, пришлось совать откупные. Впрочем, на фоне цены коллекционного алкоголя это были гроши.
Дизайн клуба оказался миленьким, если не сказать домашним: повсюду ртутные лампы, красные фонари и прожекторы чёрного света. Готы были бы в восторге; я зевал.
Зато в углу концертного зала обнаружилось нечто интересное: страшненькая яма размерами примерно полтора на два метра и глубиной около семи футов. Яма была не огорожена, внизу валялась поломанная мебель и мятая обёрточная бумага в подозрительных пятнах.
— Туда сбрасывают трупы забитых панками гомосеков? — предположил я.
— Нет, это просто раздевалка, — сказала Дарья и нехорошо усмехнулась.
Жерар отвёл взгляд в сторону. Буду держаться подальше, решил я.
Перед концертом нам пришлось вынести получасовую пытку электронной музыкой и черно-белыми видеоклипами, а также табачным дымом. Я спросил у Дарьи, не запах ли мертвечины маскируют воскурения, вместо ответа она с хохотом предложила мне свою фляжку. Виски отдавал жжёной пробкой и прелым сеном. Видимо и в самом деле тридцатилетний.
Сидячие места имелись только вдоль стен, но были почти не заняты. Народ волновался и бестолково бродил по залу. Возле бара было пустовато: цены там кусались. Я за-метил в толпе давешнюю корреспондентку — уже без оператора, — и помахал ей рукой.
Она подошла к нам и, как любая женщина, тотчас запала на Жерара. Я великодушно разрешил его потискать. Ревнивая Дарья сразу отмякла. Когда девушка забавляется с йоркширским терьером, окружающие мужчины для неё исчезают. Жерар корреспондентку не разочаровал. Ластился, повизгивал и прижимался, негодник, к груди.
Наконец действо стартовало.
Появление Годова публика встретила могучим рёвом. Сказать со всей определённостью, был ли музыкант живым, не представлялось возможности. Его лицо скрывала борода, длинные волосы свисали до носа. Но двигался он весьма бойко — зомби так не умеют.
Годов первым делом поздравил публику со своим воскресеньем, сказал, что с нами веселей, чем в могиле, а потом сразу принялся отжигать. Чувак работал как следует, «Рупор» тоже. Фэны завелись с полпинка, запрыгали и заорали. На третьей песне толпа завалилась в нашу сторону, едва не задавив корреспондентку, а вместе с нею и моего напарника. Я галантно вынес девушку из свалки и установил стройными ножками на столик для коктейлей. Жерар, улучив момент, перепрыгнул с её рук мне на плечо. Я охнул — объятия у него были стальными.