Тем временем отряд молодого Обера подошёл к безымянной горной речушке, которая почему-то не замёрзала и продолжала нести свои воды к одному из озёр герцогства Куэхо-Кавейр. Вокруг всё было по-прежнему спокойно, и по узкому хлипкому мосту нанхасы перебрались на другой берег. Вскоре они должны были выйти на ответвление мощённого булыжником Южного тракта, который упирался в крепость Мкирра, а затем сворачивал к рудникам. А ещё через час Обер перестанет быть командиром большого отряда, останется только со своими родственниками и самостоятельно двинется на юг. И когда сотник уже не в первый раз стал прикидывать, куда он и его двоюродные и троюродные братья направят лосей, его размышления были прерваны показавшимся на дороге всадником.
Сжатая в кулак правая рука Обера взметнулась вверх. Стоп! Отряд замер и тут же, влево и вправо, как это заведено в любом хорошем военном отряде, выдвинулось боковое охранение.
Всадник, оказавшийся воином из передового дозора и троюродным братом сотника, подскакал к командиру, резко остановил своего лося и, наклонившись к Костару и крутившемуся рядом Шаквэ, выпалил:
– На перекрёстке остверы! Обоз в двадцать больших повозок на полозьях! Судя по всему, имперцы везут в крепость и на рудники продовольствие! Охраны немного, всего пятнадцать дружинников! Кроме них возницы и бабы!
– Почему решил, что обоз еду везёт? – спросил сотник.
– Один воз как раз на перекрёстке перевернулся, и всё, что в нём было, на обочину вывалилось. А там сало, ветчина, окорока, бочонки с вином, мука и рыба мороженая. Сам видел. Остверы сейчас на отдых расположились, повозку ремонтируют, а заодно и перекусывают. Но скоро они дальше пойдут и еду увезут.
Разведчик сглотнул слюну, и Обер это заметил. Наверняка и у остальных воинов, которые услышали про еду, реакция была похожей. Охраны в обозе, который пока не знал о том, что рядом враг, было немного, и решение командира было очевидным. Необходимо атаковать беспечных южан и отобрать у них продовольствие, и только после этого продолжить рейд по вражеской территории. Однако неожиданно для самого себя сотник засомневался, слишком уж всё просто с этим обозом, как бы он ловушкой не оказался. И Костар спросил своего родственника:
– Разведку по прилегающему к дороге лесу провели?
– Нет. Мы только со своей стороны дороги чащобу осмотрели, и я сразу к тебе на доклад помчался. Но вокруг всё тихо.
Костар посмотрел на ждущего его слова Лота Шаквэ, а затем на воинов, которые верили в него и шли за ним, вспомнил напутствие отца, подумал, что про него могут сказать, будто он излишне осторожен, взвесил все за и против и, выпрямив спину, громко сказал:
– Мы атакуем имперцев! К бою!
Воины восприняли решение командира с радостью. Большинство из них жаждало боя, и на это было много разных причин. Кто-то хотел отомстить за родственников, павших во время набега южан на продовольственные склады вблизи горы Анхат. Другие желали хорошо поесть. Третьи мечтали о добыче. А иные просто скучали без драки. Отметив, что боевой дух у воинов на высоте, сотник отдал стандартные приказы по построению отряда при атаке. На острие – всадники. За ними – шаманы и пехота, а позади два десятка оленеводов, которые ослабли в дороге и в бою являлись обузой.
Приказы были отданы. Люди горели предстоящим делом и горячили своих лосей и оленей. В их глазах были веселье и задор, и смерть нескольких десятков остверов была близка. Командир дал отмашку, и отряд помчался к перекрёстку. Расстояние небольшое, чуть больше шестисот метров, так что верховые животные северян преодолели его легко. За всадниками, спрыгивая на дорогу, десятками спешили пехотинцы и шаманы на оленях.
Поворот! Ровный короткий отрезок дороги, который с обеих сторон окружён дубовой чащобой. Рывок вперёд! И вот он, обоз, который заметила присоединившаяся к атакующей массе разведка. Повозки остверов полукругом раскинулись от одной обочины Южного тракта до другой. Имперцы заметили мчащуюся на них массу облачённых в костяные и железные ламеллярные доспехи северян и стали что-то кричать. А затем запаниковали и резво устремились под защиту деревьев. Трусы! А дружинники из охраны, подобно шелудивым псам, погнали своих лошадей дальше по дороге.
Вскинутый над головой сотника стальной атмин блеснул на солнце. Его лось вылетел на тракт, и всадник нацелился на свою первую жертву, мужика в драном полушубке, который стоял на санях и готовился с них спрыгнуть. Взмах! Косой удар сверху вниз! И промах! Ловкий возница всё же успел нырнуть в сугроб на обочине, быстро вскочил на ноги и вместе с какой-то худощавой бабёнкой в приметном цветастом платке, спрятался за мощный столетний дуб.
– Ничего! – весело выкрикнул Костар Обер. – Всё равно не уйдёшь! Смерть вам, остверы!
Под тревожное всхрапывание запряжённых в повозку лошадей лось командира развернулся на месте, и сотник увидел, что имперцы исчезают в чащобе, где лосю проломиться сложно. Покрытые же брезентом возы с широкими полозьями перекрыли дорогу и прямо ждут, когда же победители извлекут из них добычу.
«Слава богине! – подумал Обер. – Начало положено, и для нас всё хорошо!»
Однако только он так решил, как полог на ближайшей к нему повозке резко откинулся, и вместо мешков с мукой он увидел в ней четверых воинов с арбалетами в руках.
Дзанг-гг! – услышал нанхас звук спускаемой тетивы. Всё замедлилось, и глаза Обера смогли проследить полёт короткой стрелы, которая летела в него. Уклониться или спрятаться сотник уже не успевал, и лишь подумал о том, что пришёл его смертный час. Мысль была какой-то совершенно обыденной, и Костар даже не успел испугаться. Но, видимо, кто-то в дольнем мире присматривал за ним. Лось сотника резко дёрнул головой, может, испугался звука выстрела, и летящий в его седока метательный снаряд попал животному в глаз.
Хрип умирающего сохатого, который стал заваливаться на бок, заставил Обера очнуться и вернуться в реальный мир с его нормальным течением времени. Он привычно, как на тренировке, высвободил ноги из стремян, спрыгнул наземь, его рука всё так же сжимала боевой атмин. Сотник кинул быстрые взгляды вдоль полукруга повозок, и сердце его дёрнулось от злости на себя и великой обиды на судьбу.
Отряд попал в ловушку остверов. Почти во всех повозках были одетые как самые обычные крестьяне имперские бойцы, и у каждого было минимум по паре арбалетов, которые с малой дистанции в упор били воинов сотника Обера. И это было не всё, так как возницы и убежавшие в лес бабы тоже оказались солдатами и с оружием в руках возвращались на помощь тем, кто находился в повозках, которые стали своего рода оборонительным периметром. А с обеих сторон тракта к месту боя спешила многочисленная конница, и имперские всадники были в кольчугах, а это верный признак того, что в бою примут участие феодальные дружинники.
– Всем назад! – выкрикнул Костар. – Отходим!
Команды сотника услышали. Многие воины, которые оказались, словно в тесном загоне, в подкове из повозок, стали поворачивать своих лосей и оленей обратно на грунтовку. Но с той стороны они услышали звон стали и выкрики своих умирающих товарищей, которых атаковали с тыла и с флангов, и навстречу всадникам повалила своя пехота. К чему это привело, понятно без долгих объяснений. На небольшом пятачке открытого пространства началось столпотворение, в которое через голову сотника полетело что-то круглое.