– Ах! – воскликнул Портос, так до конца и не свыкнувшийся с гасконской хвастливостью своего друга.
– Поедемте со мной, Портос. Я сделаю вас герцогом.
– Нет, – сказал Портос. – Мустон больше не хочет воевать. Кроме того, мне приготовлена дома торжественная встреча, чтобы соседи лопнули с досады.
– На это я не могу ничего возразить, – сказал д’Артаньян, знавший тщеславие новоиспеченного барона. – Итак, до свидания, мой друг.
– До свидания, милый капитан, – сказал Портос. – Вы знаете, что вы всегда будете желанным гостем в моем замке.
– Да, – сказал д’Артаньян. – После похода я приеду к вам.
– Карета господина барона подана, – провозгласил Мушкетон.
Оба друга расстались, крепко пожав друг другу руку. Д’Артаньян, стоя на пороге гостиницы, с грустью смотрел вслед удалявшемуся Портосу.
Но тот, не отойдя и на двадцать шагов, вдруг остановился, ударил себя по лбу и вернулся назад.
– Вспомнил, – заявил он.
– Что такое? – спросил д’Артаньян.
– Кто был нищий, которого я убил.
– В самом деле? Кто же это был?
– Каналья Бонасье!
И Портос, в восторге от того, что наконец отделался от заботы, быстро догнал Мушкетона и скрылся с ним за поворотом улицы.
Д’Артаньян с минуту стоял неподвижно, глубоко задумавшись, потом, оглянувшись, увидел прекрасную Мадлен, которая, стоя на пороге гостиницы, смотрела на него, не зная, как держать себя с ним после его блистательного повышения в чине.
– Мадлен, – сказал ей гасконец, – отведите мне комнату в бельэтаже: как-никак я теперь капитан мушкетеров. Но сохраните за мной все же комнатку наверху: никогда не знаешь, что может случиться.