Как и предупреждал рубоповец, наколок на теле Москаленко оказалось столько, что одно их описание для протокольной части акта заняло почти час.
— …на наружной поверхности правого плеча в верхней трети — татуировка, изображающая голову леопарда… на наружной поверхности правого предплечья татуировка, изображающая…
«И для чего так себя разрисовывать? — недоуменно думал Сергей, мерно диктуя наружный осмотр трупа. — Какой в этом смысл? Ну, был бы уркой — хоть можно было бы понять, все-таки на зоне своя иерархия, и татуировки выполняют функцию источника информации, в соответствий с которой с человеком выстраиваются отношения. Но если ты спортсмен, то для чего этот вернисаж?»
Результаты исследования обоих трупов оказались почти идентичными: ни смертельных телесных повреждений, ни признаков асфиксии, ни заболеваний, которые могли бы привести к летальному исходу. Пятен Вишневского — очаговых буро-черных кровоизлияний в вершинах желудочных складок, которые являются еще одним признаком смерти от переохлаждения, — тоже не было. Сергей исследовал оба трупа в одной секционной, заняв два стола, и медленно переходил от одного к другому, вглядываясь, сравнивая и пытаясь хоть что-нибудь придумать. Но на ум ничего не приходило. От чего же умерли эти парни? Ясно, что их убили, но как? Каким способом? Какие вопросы поставить перед гистологами и химиками? Какие исследования назначить? Может быть, здесь отравление? Но чем?
Он набрал материал для гистологической и судебно-химической экспертиз, велел санитару зашивать тела, сходил в регистратуру, чтобы попросить медрегистраторов пока ничего не записывать в журнал о причине смерти, после чего забрал у Клавдии Осиповны напечатанные на машинке страницы протокола и отправился в ординаторскую. Посмотрел на часы: Ленка, наверное, закончила работу и поехала в больницу к матери. Звонить в школу бессмысленно, ее там уже нет. Когда-нибудь он заработает достаточно денег для того, чтобы купить жене и себе по мобильному телефону, но пока что это только мечты. Пейджером Лена не пользуется почему-то, такой удобный для поддержания контакта прямоугольничек так и лежит в комоде с того самого дня, как Сергей подарил его жене на день рождения. Можно было бы, конечно, встретиться в больнице у тещи, день у Саблина сегодня «отсыпной», и он в любой момент имеет право уйти с работы, но раз уж не договорились… Ну и ладно. Тогда он посидит еще, почитает протокол, написанный Клавдией Осиповной, которая ошибок, вообще-то, не делает, но, как говорится, береженого бог бережет.
Он начал читать протокол и уже на второй странице споткнулся, причем в первый момент даже не смог понять, на чем именно. Что-то зацепило глаз и не давало двигаться дальше. Какая-то нелепость, какое-то несоответствие… Сергей начал читать абзац с самого начала и вдруг разразился безудержным хохотом: глуховатая Клавдия Осиповна написала: «…на наружной поверхности правого плеча в верхней трети — татуировка, изображающая ГОЛОГО ЛЕОПАРДА…» Ай да Клавдия Осиповна, ай да затейница!
Несколько секунд поразмышляв о том, как мог бы выглядеть голый леопард, Сергей почувствовал, что настроение поднялось и голова посвежела и начала активно работать. Глаза остановились на выписанном следователем направлении на судебно-медицинское исследование трупа Жолобова. Точно такое же направление на исследование трупа Москаленко было подколото снизу скрепкой.
«…марта 1997 года в районе гаражного кооператива, расположенного по улице… обнаружены трупы граждан Москаленко и Жолобова без внешних признаков насильственной смерти…»
Гараж Автомобиль. Угарный газ… Почему раньше ему не пришло это в голову? Почему пришло только сейчас, а не вчера при осмотре места обнаружения трупов, и не сегодня при проведении исследования?
Выбежав из ординаторской, он стремглав спустился в морг и, зайдя в комнату медрегистраторов, попросил Клавдию Осиповну дописать в направлении на судебно-химическое исследование слово «карбоксигемоглобин». А заодно и перепечатать страницу с «голым леопардом». Пожилая женщина сперва не могла уловить, в чем суть, а когда поняла — начала смеяться до слез.
— Ой, Сергей Михайлович, вот уж точно: старость не радость! Хорошо еще, что я только «голого леопарда» услышала, а то ведь могла бы «голого и пьяного» в протокол вписать.
Сергей вернулся в ординаторскую и углубился в имевшуюся на рабочем месте литературу в поисках описаний экспертных случаев отравления угарным газом. Когда позвонила Лена, он с изумлением обнаружил, что уже седьмой час вечера.
— Ты почему на работе? — требовательно-сердито спросила жена.
— А почему нет? — шутливо отозвался Сергей, настроение которого стремительно улучшалось по мере прочтения каждого найденного материала. — Где еще должен быть трудящийся мужчина, если не на работе?
— Но ты же после суток! — Лена почти кричала, в голосе зазвенели готовые пролиться слезы. — Ты должен был прийти домой в одиннадцать утра, я так на это рассчитывала, я звонила тебе домой сто раз, потом поехала к маме и все ждала, что ты, может быть, все-таки вспомнишь о семье и приедешь к нам. А ты… Ты…
— Лен, — Сергей оторопел от такого натиска, — я же не с мужиками водку пью и «козла» забиваю во дворе, я, между прочим, работаю. Какие у тебя ко мне претензии, я не понимаю?
— Какие претензии? Да очень простые! У тебя должны быть только две заботы: работа и семья, причем семья должна стоять на первом месте, а не на двадцать первом! Я рассчитывала, что ты после дежурства придешь домой, и когда я освобожусь, мы вместе съездим к маме, потом заберем Дашку из садика пораньше, я ей сегодня пообещала, что мы все вместе пойдем в зоопарк. Она плачет, спрашивает, где папа и почему мы не пошли в зоопарк, и что я должна ответить ребенку?
— У меня было срочное вскрытие, я должен был провести его сам, — он еще пытался что-то объяснить, надеясь на понимание.
Но тщетно.
— Какое вскрытие? При чем тут вскрытие? Ты вскрываешь покойников, которым уже все равно, потому что они мертвые, и никуда они из твоего морга не денутся, могли бы и до завтра полежать. А тебя дома ждут жена и маленькая дочь. Тебе что, какие-то мертвяки важнее твоей семьи, важнее живых людей?
У Лены раскручивалась истерика, но в такие минуты Саблин забывал о своем медицинском образовании и о том, что за спиной у него цикл психиатрии, он не переносил слез и истерик и превращался в обычного мужика, грубого и неделикатного. Тем паче его неприятно резанули слова о «каких-то мертвяках». Он слишком хорошо запомнил свой первый поход в морг, красивую длинноволосую беременную молодую женщину, убитую отвергнутым поклонником накануне свадьбы, и слова тети Нюты о том, что все будущее двух человек, а если считать и неродившегося ребенка, то трех, отказалось уничтоженным в один момент. Были жизни, чем-то наполненные, с планами, целями, чувствами, заботами, окруженные близкими, родственниками и знакомыми. Это же целые вселенные! Как язык-то поворачивается называть покойных «какими-то мертвяками? Неужели Ленка сама не понимает, какие чудовищные слова произносит? Ведь она же учитель, она с детьми работает, разве может такая работа соседствовать с эмоциональной тупостью и душевной черствостью? Оля никогда бы не сказала ничего подобного, ей такое даже в голову не пришло бы.