— Так тебя звали Леонидом? — спросила Вера.
— Какая разница, кем я был раньше. Все равно уже привык быть Ильей Цигаловым, и мне даже нравится это имя. А новая жизнь нравится еще больше.
— Что с матерью стало, тебя не интересовало?
Илья пожал плечами.
— Какая мать? Я же сирота, как ты знаешь.
Он подошел к сервировочному столику и взял рюмку.
— Ну, давай за наше новое знакомство, а то водочка стынет.
Вера снова обернулась на окно.
— Бесполезно, — напомнил Цигалов. — Отсюда вообще не убежать. На всех окнах решетки, которые поднимаются и опускаются по сигналу с пульта. Входные двери во всех комнатах на этажах тоже блокируются. Пульт на первом этаже, но надо знать код, чтобы управлять системой. Стекла в окнах пуленепробиваемые и со светоотражающей пленкой — снаружи не видно, что происходит внутри, даже если ночью горит яркий свет. Да и кому смотреть? Никого поблизости нет, мы в лесу на берегу озера. Очень красивое место, тебе точно здесь понравится. А если нет, купим другой дом. Какой захочешь и где захочешь, хоть на Гавайях на берегу океана. Подумай: у тебя никого, и я тоже одинокий — мы созданы друг для друга. Ты умна и красива, а я стараюсь соответствовать. У тебя не будет врагов, завистников, недоброжелателей, я уж постараюсь. Хотя завистники наверняка будут, но только злопыхать они будут тайно в собственных конурках, за семью замками и погасив на всякий случай свет.
Илья замер и посмотрел на рюмку, которую продолжал держать в руке. Посмотрел так, словно увидел впервые, и удивился тому, как она вообще оказалась в его руке.
— Давай все-таки за стол сядем, — предложила Вера. — А то фуршет в спальне это как-то…
— Ты права, — согласился Илья, — перейдем в столовую. Вечером, как полагается, состоится романтический ужин при свечах.
«Только не злить его, не спорить с ним… — подумала Вера. — Буду со всем соглашаться, а там уж по обстоятельствам. Возможно, удастся ударить его сзади чем-нибудь тяжелым, оглушить, связать. Потом позвоню в полицию».
Если бы рядом с ней был тот Илья, которого она знала много лет, все было бы просто: с тем ей удалось бы договориться. Но сейчас это совсем другой человек.
Вера показала на свое лицо и сказала, что хотела бы привести в порядок макияж, потому что слезы не украшают женщину.
— Тебя украшает все, — успокаивающе улыбнулся лже-Цигалов.
В своем доме он ничего не опасался, если вообще этот человек чего-то мог бояться. Наверное, был готов ко всему — даже к тому, что Вера попытается сбежать. Но, кажется, Илья предусмотрел все.
Вместе они вышли в коридор и почти сразу оказались в просторном холле с несколькими дверями. Цигалов подвел ее к одной из них и распахнул створку:
— Здесь твой, извини за грубое слово, будуар.
Судя по всему, хозяин дома сам продумывал интерьер комнаты, считая, вероятно, будто любая женщина будет в восторге от диванчиков, козеток, кресел с розовой бархатной обивкой, от гнутых, с резьбой ножек столиков и шкафчиков, украшенных позолотой. В другое время Вера посмеялась бы над всем этим, но сейчас вошла, стараясь не смотреть по сторонам, опустилась на креслице перед туалетным столиком, дождалась, когда Илья прикроет дверь, закрыла лицо ладонями и заплакала.
Накануне муж вернулся домой поздно, даже очень поздно. Инна ждала его не потому, что волновалась за него, а затем, чтобы устроить скандал. Впервые в жизни устроить. Не то чтобы она особенно готовилась к такому важному событию, но гневную речь оскорбленной женщины все же заранее сочинила. Вообще-то она «набросала» ее давно — на всякий случай, если потребуется, но пока ни разу не использовала. Поводы были, конечно, да и хотелось иногда поскандалить просто так. Но, глядя на мужа, Инна всегда понимала, что ее слова Цигалова не тронут. Он — непробиваемый.
Ну, высказала бы ему все. И то, что почти десять лет, будучи замужем (за мужем!), ей приходится тащить на себе и семейный бюджет, и думы об отдыхе, то есть кого пригласить в гости и куда пойти. Стыдно сказать (это бы сказала обязательно!), но даже в постели инициативу проявляет она. И то, что не чувствует в нем не только поддержки, но и настоящего мужика, который, услышав такие обвинения, мог бы запросто ударить. Да только Илья ничего такого никогда не сделал бы. Он даже по столу хлопнуть не в состоянии. Конечно, Инна не хотела бы, чтобы ее били, как раз наоборот — боялась этого. Но мужик должен быть мужиком: жена должна уважать его и бояться.
Ее отец, когда возвращался домой, обязательно интересовался домашними делами, но таким голосом, словно у себя в суде во время заседания задавал вопрос серийному убийце: «Когда вы совершали очередное преступление, неужели и не подумали, что вас ждет неизбежное суровое наказание?» Мать боялась его и — любила. Вероятно. И от дочери требовала всегда одного — не перечить отцу.
Инна никогда и не спорила с отцом. Но мужа себе выбрала без его согласия. Родители примчались, конечно, сразу. Судья Заморин увел Илью для разговора, и часа два мужчины о чем-то беседовали. Мать потом шепнула Инне, что отец в восторге от молодого человека, сказал даже, что тот далеко пойдет. Но, как выяснилось, ошибся.
Она ждала мужа, лежа в постели. Смотрела очередную серию «Секса в большом городе» и завидовала чужой жизни, хотя завидовать там было нечему — грудь у всех героинь была куда хуже ее собственной. Понятно, что им не везло с мужчинами, а за что ее бог покарал? Почему она вообще вышла замуж за Цигалова, только ли оттого, что тот первым сделал ей предложение? Или оттого, что у него была своя квартира? Скорее всего, потому, что поверила в проницательность отца. А зря.
Щелкнул замок входной двери. Инна открыла глаза. По-прежнему работал телевизор, на экране которого повторяли гламурные сплетни о любовных связях деятелей шоу-бизнеса. Неужели она заснула? Посмотрела на часы — почти половина третьего.
Инна поднялась и решилась наконец-то высказать Илье все. Вышла в коридор и услышала, как льется вода в ванной. Подошла и постучала по двери.
— Я, между прочим, не сплю, тебя дожидаясь. Мне, конечно, все равно, с кем ты, но мог бы и позвонить.
Вода продолжала литься, а Цигалов молчал.
— Ты что, оглох? — поинтересовалась Инна.
Муж опять не ответил.
— Ну вот за что мне это? — возмутилась она. — Я горбачусь на своей работе, а он в своем офисе штаны просиживает… Хотя, если бы в своем протирал, еще куда ни шло, а то ведь в чужом! Гроши получает, да и те на девок решил тратить! Посмотреть бы на них — наверняка селедки какие-нибудь. У него жена, о которой многие мечтают, а он…
Инна хотела что-то еще добавить, но в этот момент почувствовала, что ослаб поясок халатика, и решила его подтянуть. И тут задумалась. Этому халатику три года почти. Так-то он ничего, но у Верки Бережной лучше. А Илья словно не замечает ничего. Нет чтобы просто так прийти домой и принести ей новенький халатик. Хотя нет, принесет еще что-нибудь не то, лучше бы денег дал, и она сама бы выбрала.