Люби!
И пожилая проститутка —
Люби!
Идет к тебе из-за угла.
Люблю!
Тебя, твой голос и улыбку.
Прости!
Но ты уходишь навсегда…
Не жду
У тихо скрипнувшей калитки,
Уйди!
Не плачь, полночная звезда!
Комиссар мрачно поглядел на Амалию.
– Не хочу показаться невежливым, – начал он, – но сейчас это танго все знают наизусть… и в нем не упоминается никакого имени.
– Это потому, что вы слушали только саму песню, но не обратили внимания на посвящение, – парировала Амалия. – А оно напечатано на конверте. – Она перевернула конверт. – «Аквамариновое танго». Слова и музыка Лили Понс. Исполняет Лили Понс. Оркестр… ну, это мы опустим… Вот: «Посвящается самому лучшему Анри на свете, когда он станет большим». Самый лучший Анри на свете, понятно вам? Лили Понс понимала, что она виновата, и пыталась хоть как-то загладить свою вину. Поэтому лучшую свою песню, самую знаменитую – как минимум, одну из самых знаменитых – она посвятила сыну. Это единственное посвящение, которое вообще присутствует в ее песнях…
Бланш шумно вздохнула.
– Потрясающе… Я же столько раз слышала эту вещь… Но… я все думала… – Она долго мялась, но потом решилась. – Почему танго – аквамариновое? Там нет ни слова об этом…
– О-о, – протянула Амалия, – это маленькие хитрости маркетинга… Лили Понс назвала свою песню просто: «Танго разлуки». Ее импресарио, Оноре Парни, сказал, что танго разлук имеется сколько угодно, и предложил дать название «Аквамариновое танго». Мол, оно звучит необычно, и люди сразу его запомнят… Лили со свойственной ей прямотой сказала, что это не название, а чушь, но Оноре настоял на своем. Обо всем этом мне рассказала Ева Ларжильер…
– Боже мой, – вздохнул Бюсси, – ну что нам стоило раньше обратить внимание на это посвящение…
И он опять схватился за телефон, пытаясь отыскать неуловимого Анри Лемье.
«Госпожа баронесса,
мне бы хотелось объясниться, чтобы вы не считали меня преступником. Мне, в общем, все равно, какого мнения обо мне остальные, но я не хотел бы, чтобы у вас осталось обо мне превратное впечатление.
Говорят, брошенные дети вырастают какими-то особенно несчастными, но я никогда не чувствовал себя несчастным. У меня были родители – Ашиль и Сильви, тогда с ней было куда легче, чем сейчас. Кроме того, от Ашиля я узнал, что моя настоящая мама – Лили Понс. Это меня обрадовало, потому что я слышал ее песни, и они мне нравились.
Когда у нее появились деньги, она захотела со мной встретиться, и Ашиль это организовал. К сожалению, Сильви прознала о том, что я увиделся с матерью, и это послужило одной из причин напряжения, которое появилось между моей приемной матерью и мужем. Она была (и есть) большая собственница. Она считала, что раз она забрала меня к себе, Лили больше не имеет на меня никаких прав и не должна вообще со мной встречаться. Вы можете сами навестить Сильви в Авиньоне, но я не сомневаюсь, что она расскажет всю историю немного по-другому, напирая на то, что я оказался неблагодарным, а муж вообще не оправдал ее ожиданий.
Лили однажды сказала мне (и я ей верю), что если бы у нее в 1900 году были деньги, она бы никогда меня не бросила. Но ее мать тогда серьезно заболела и не могла мной заниматься, сама Лили не имела за душой ни гроша… в общем, она отдала меня в семью знакомых. Ей было тяжело, она потом говорила мне, что чувствовала себя виноватой. Впрочем, я давно ей все простил.
Когда Сильви развелась с Ашилем и увезла меня в Авиньон, она постаралась прервать все мои контакты с Лили. Вскоре приемная мать вышла замуж за довольно никчемного типа и настояла, чтобы я взял его фамилию. Так из Анри Герена я превратился в Анри Лемье. Мать присылала мне чудесные подарки, но Сильви их выбрасывала. Я однажды узнал об этом и устроил страшный скандал. А через некоторое время Лили умерла.
Я узнал о том, что она покончила с собой, хотя Сильви всячески пыталась скрыть от меня ее смерть… но это было просто глупо. У меня в голове не укладывалось, как Лили могла застрелиться, как она могла бросить меня одного. Потом в Авиньон приехал Ашиль Герен и тайком встретился со мной. Он сказал, что дело нечисто, и Лили, похоже, убили. Но толком там ничего не разберешь – все врут и выгораживают друг друга. Он был уверен только в одном – в том, что Лили не могла покончить с собой. Она хотела забрать меня к себе, заплатив Сильви большие деньги, и начать новую жизнь.
Все, что осталось у меня от матери, – ее чудесный голос на пластинках, несколько вещей и «Аквамариновое танго», которое она мне посвятила. Потом я получил письмо от Ашиля Герена. Он писал, что не может смотреть, как меня обобрали и оставили без гроша. Как вы помните, права на песни достались Жанне Понс, а деньги прибрали к рукам Делотры… Ашиль писал, что встретится в Булонском лесу с одним человеком и поймет окончательно, что там произошло. Но, как вам уже известно, из Булонского леса он не вернулся. Он переоценил свои силы, и Одетта Делотр, которую он хотел разговорить под предлогом шантажа, застрелила его.
Мой второй отчим тем временем удрал, прихватив с собой почти все деньги семьи. В общем и целом, винить его я не могу – жить с Сильви было непросто. Когда-то она мечтала дать мне блестящее образование, но бегство отчима спасло меня, так как у нас осталось мало средств, и я решил, что пойду работать в полицию. Я не знал, каким образом сумею раскрыть убийство моей матери и исчезновение Ашиля, но я был уверен, что при надлежащем упорстве как-нибудь добьюсь своего.
В Авиньоне было страшно скучно, но начальство ценило мое усердие, а еще больше то, что я никогда не создавал им никаких проблем. Я казался им идеальным служащим. Целыми днями я отстукивал на машинке всевозможные рапорты и выслушивал жалобы сослуживцев на их жен и их рассуждения о рыбалке, политике и коммунизме. И когда я завел речь о том, что у меня слабые легкие и нельзя ли будет как-нибудь устроить мой перевод в Ниццу, начальник сказал, что посмотрит, что можно сделать. Мне хотелось вернуться в город, в котором родился я и моя мама. Кроме того, я хотел отделаться от Сильви и зажить своей жизнью. Третьей причиной было то, что я мечтал попасть в парижское полицейское управление, а из сонного Авиньона сделать это было невозможно. В Ницце у полиции куда больше работы, а значит, куда больше поводов отличиться.
Оказавшись в Ницце, я сразу же выяснил, что Рошары, служившие в замке, где умерла моя мать, живут здесь и держат кафе. Я узнал, что у них появились деньги после смерти Лили, и сделал свои выводы. Но начать я все же решил не с них, а с адвоката Гийо. Тогда я считал, что мою мать могли убить только из-за наследства. Рошары, конечно, могли заработать на ее смерти, но мне казалось маловероятным, чтобы они сами ее убили. Я тогда уже наловчился распутывать убийства и решил применить свои навыки и в деле Лили.