Человек с карточкой, заткнутой за ленту шляпы, ждет меня рядом с сушильным сараем. Я чувствую его присутствие. Может, он посылает какие-то мысленные волны, но ощущение, что он там ждет, есть. Возвращайся. Тебе не обязательно быть Джимлой. Еще не поздно снова стать Джейком. Хорошим парнем, добрым ангелом. Не тревожься о спасении президента — спасай мир. Сделай это, пока еще есть время.
Да.
Я сделаю.
Вероятно, сделаю.
Завтра.
Ведь завтра наступит достаточно скоро, верно?
10.01.58
Все еще в «Тамараке», все еще пишу.
Больше всего меня тревожит Клейтон. О нем я думал, когда заправлял авторучку остатками чернил. Если бы я знал, что он не представляет для нее угрозы, то, думаю, уже бы ушел. Появится ли Джон Клейтон в доме Сейди на аллее Ульев, если я вычеркну себя из уравнения? Может, он окончательно рехнулся, когда увидел нас вместе? Но он последовал за ней в Техас еще до того, как узнал про нас, и если сделает это снова, на сей раз может перерезать ей горло, а не проткнуть щеку ножом. Мы с Деком точно не сможем его остановить.
Только, возможно, он знал о нас. Сейди могла написать подруге в Саванну, подруга — сказать другой подруге, и новость о том, что Сейди проводит время с мужчиной — который не отгораживается от нее шваброй, — могла в конце концов дойти и до ее бывшего. Если причина его приезда в Техас во мне, тогда Сейди будет в безопасности.
Невеста или тигр? [172]
Я не знаю, не знаю.
Погода поворачивает на осень.
10.06.58
Вчера вечером пошел в автокинотеатр. Для них это последний уик-энд. В понедельник на щите для афиш напишут: «ЗАКРЫТО НА ЗИМУ», — и добавят что-нибудь вроде: «В 59-М ЕЩЕ ЛУЧШИЕ ФИЛЬМЫ». Последняя программа включала мультфильм с кроликом Багсом и пару фильмов ужасов, «Мрак» и «Звоночек». Я сел на привычный складной стул и посмотрел «Мрак», практически ничего не видя. Замерз. Денег, чтобы купить пальто, мне хватало, но теперь я уже боялся что-либо покупать. Думал об изменениях, которые могла вызвать моя покупка.
Когда первый фильм закончился, я пошел в бар, невзирая на последствия. Хотел выпить горячего кофе (думая: Не может же это что-либо сильно изменить, — и: Откуда ты знаешь?). Когда вышел из бара, на детской площадке увидел только одну девочку, хотя месяцем раньше детишки на ней так и толпились. Девочка прыгала через скакалку. Напомнила мне Розетту Темплтон.
— По дорожке я иду, а дорожка вся в пыли, наколола пальчик я, и он весь теперь в крови, на дорожку я смотрю, и я бабочку люблю.
На второй фильм я не остался. Меня трясло.
Возможно, поэты могут уничтожить мир ради любви — но не обычные люди вроде меня. Завтра, при условии, что «кроличья нора» никуда не делась, я вернусь. Но прежде…
В баре я купил не только кофе.
10.07.58
Металлический ящик из «Уэстерн авто» на кровати, крышка откинута. Лопата в стенном шкафу (уж не знаю, что подумала о ней горничная). Чернила из последней заправки уходят, но это нормально: еще две-три страницы, и я поставлю жирную точку. Потом положу рукопись в металлический ящик и зарою его около пруда, в который однажды забросил мобильник. Глубоко похороню в мягкой черной земле. Возможно, когда-нибудь кто-нибудь его и найдет. Может, это будете вы. Если, конечно, будут и будущее, и вы. Это я собираюсь выяснить в скором времени.
Я говорю себе (с надеждой, со страхом), что эти мои три недели в «Тамараке» не могут привести к большим изменениям: Эл прожил в прошлом четыре года и вернулся в прежнее настоящее… Хотя, признаю, меня посещали мысли о возможной связи его пребывания в прошлом с холокостом Всемирного торгового центра или сильным землетрясением в Японии. Я говорю себе, что никакой связи нет… но все-таки задаюсь таким вопросом.
Мне надо сказать вам, что я более не думаю о 2011 годе как о настоящем. Если Филип Нолан — человек без страны, то я — человек без времени. Подозреваю, навсегда таким и останусь. Даже если 2011 год окажется на месте, я буду там заезжим чужаком.
На столе передо мной лежит почтовая открытка. С автомобилями на фоне большого экрана. Другие в баре Лисбонского автокинотеатра не продавались. Я уже написал на ней послание и адрес: «Мистеру Дикону Симмонсу, Джодийская средняя школа, город Джоди, Техас». Начал было писать Денхолмская объединенная средняя школа, но вовремя вспомнил, что ДСШ станет ДОСШ только в следующем году или годом позже.
На открытке я изложил следующее:
Дорогой Дек! Когда приедет ваш новый библиотекарь, приглядывайте за ней. Ей понадобится добрый ангел, особенно в апреле 1963 года. Пожалуйста, поверьте мне.
Нет, Джейк, услышал я шепот Охряной Карточки. Если Джон Клейтон должен убить ее и не убьет, могут произойти изменения… и, как ты видел сам, изменения не в лучшую сторону. Независимо от того, какие добрые у тебя намерения.
Но это Сейди! — возразил я ему и, хотя я не из плаксивых, заплакал. Слезы щипали, слезы жгли. Это Сейди, и я люблю ее! Разве я могу просто стоять рядом и смотреть?
В ответе слышалось упрямство, свойственное прошлому: Замкни круг.
Поэтому я разорвал открытку, положил обрывки в пепельницу. Поджег. Датчики пожарной тревоги, которые могли сообщить миру об этом деянии, отсутствовали. Горение сопровождалось лишь хрипом моих рыданий. Я словно убил ее собственными руками. Скоро я зарою металлический ящик с рукописью, а потом отправлюсь в Лисбон-Фоллс, где Охряная Карточка, несомненно, очень обрадуется моему появлению. Я не буду вызывать такси — пройду весь путь пешком, под звездами. Наверное, хочу попрощаться. Сердца на самом деле не разбиваются. Если бы только они могли…
Сейчас мне идти некуда, только к кровати, на которую я собираюсь лечь, уткнувшись мокрым лицом в подушку, и молить Бога, в которого не очень-то верю, послать моей Сейди доброго ангела, чтобы она могла жить. И любить. И танцевать.
Прощай, Сейди.
Ты никогда не знала меня, но я люблю тебя, милая.
Полагаю, «Дома знаменитого толстобургера» уже нет, его заменил магазин «Л.Л. Бин экспресс», но точно сказать не могу — руки не дошли, чтобы проверить по Интернету. Знаю только одно: из своих странствий я вернулся в «Закусочную Эла». И в мир, который ее окружал.
Он ни в чем не изменился, во всяком случае, пока.
Я ничего не знаю о «Бин экспрессе», потому что день возвращения стал моим последним днем в Лисбон-Фоллс. Я поехал в мой дом в Сабаттусе, немного поспал, запаковал два чемодана, положил их в багажник и отправился на юг. Остановился, чтобы заправить бак, в маленьком массачусетском городке Уэстборо, и решил, что он вполне подходит для человека, который не ставит перед собой никаких целей и ничего не ждет от жизни.