Нича понял, что находится на самой окраине городка – кроме частных домов и коттеджей, вокруг ничего не было. Залезать в чужой дом, пусть даже и необитаемый в этом «виртуальном» мире, Ниче не хотелось. Это казалось ему противоестественным и в общем-то не таким уж в данной ситуации необходимым. Поэтому он сориентировался, определил, куда нужно отправиться, чтобы попасть ближе к центру, и медленно побрел враскорячку, шипя и постанывая от боли и стараясь держаться тени.
Благо что кровь из носа перестала идти. И без того Нича ощущал себя вылезшим из камнедробилки.
И провидение – или что там его замещало в этом мире? – наконец-то над ним сжалилось. Свернув в ближайший переулок, Нича увидел несколько стоявших в ряд палаток. Возле них прямо на тротуаре были расставлены и разложены надувные матрасы, круги, пляжные зонты; на специальных полочках-подставках – о радость! – красовались тапочки и шлепанцы всевозможных разновидностей и цветов. Первым делом Нича заковылял, конечно же, к ним.
Шлепки он подобрал быстро. Красивые, ярко-синие, на липучках. Но он бы рад был сейчас и похоронным белым тапкам.
Надев шлепанцы на гудящие пылающие ноги, Нича почувствовал себя лучше. Но до полного удовлетворения было еще далеко. И первая палатка ничем его более не обрадовала: надувные круги и матрасы никак не вписывались в перечень его насущных потребностей. Вторая палатка осчастливила его головным убором – Нича выбрал белую матерчатую кепку-бейсболку с длинным козырьком. Там же он взял солнечные очки с огромными, чуть ли не в пол-лица, темными стеклами – ему захотелось максимально закрыться от этого мира.
Больше и в этой палатке закрываться было нечем. Зато в следующей он увидел шорты различных фасонов и поначалу обрадовался, но быстро спохватился, что шорты не решат его проблему с икрами и голенями. Следовало найти штанишки подлинней. Но здесь ничего похожего не оказалось – лишь шорты, юбки, плавки, купальники, еще что-то явно женское, в цветастых фитюльках и кружавчиках.
Следующий ларек оказался продовольственным. Там Нича с жадностью выхлюпал полуторалитровую бутылку минералки. Жить стало легче. Тогда он взял еще две двухлитровых и умылся. Смыл с лица и рук кровь, сбросил халат и шлепки, облился с головы до ног, осторожно промыл саднящие, кровоточащие ступни.
Халат надевать не стал, натянул лишь шлепанцы и отправился в последний ларек. Точнее, это был уже не ларек, а нечто более похожее на павильон. По крайней мере в нем была дверь, и все товары находились внутри. Товаров тоже оказалось больше, нежели в предыдущих ларьках. Но ничего полезного Нича и там не увидел. Здесь также имелись шорты, висели на плечиках разноцветные футболки, но шорты не могли спасти от солнечных лучей голени, а футболки-предплечья, поскольку все они до одной были без рукавов. Тем не менее Нича решил взять одну, чтобы по крайней мере поддеть под грязный халат, но тут в дальнем углу он увидел одиноко висящую рубаху с рукавами. Это была белая нарядная сорочка, в которой не грех пойти и на свадьбу. Но Ниче было все равно, для каких мероприятий могла сгодиться рубаха. Главное, что она годилась для защиты от солнца. Он быстро надел сорочку и подумал, что к ней не хватает галстука. Подумал в шутку, но тут же увидел и галстук. Правда, бабочку, но все же. Будто кто-то подслушал его мысли и решил схохмить. Что ж, Нича шутку принял и нацепил на шею черный, с синеватым отливом галстук-бабочку.
Теперь не хватало лишь длинных штанов. Нича по четвертому кругу обошел павильон, но штаны от этого так и не появились. Шорты – пожалуйста, плавки – ради бога, юбки – сколько хошь, колготки – да на здоровье! А вот простых, любых, но обязательно длинных штанов – фигу, как говорится, с маком.
Погоди-ка, подумал вдруг Нича и остановился. Колготки, говоришь? На здоровье?.. А почему бы и нет? Паркуа бы, едрена вошь, и не па?! В конце концов, это свихнувшийся мир для таких же людей! И, если уж на то пошло, здоровье ему и в самом деле дороже, чем насмешки окружающих. Сами-то эти окружающие вообще вон голыми бегают! Так что прочь условности и комплексы! Колготки – не половой признак, а всего лишь средство защиты ног от солнечных ожогов.
Приняв решение, Нича принялся рыться в пакетах с колготками. Разноцветные, телесного цвета и белые он сразу отверг. Черный цвет показался ему более мужественным. Оставалось подобрать размер. А какой ему нужен, Нича, естественно, даже не подозревал. Взял пакет с номером четыре, разорвал, достал колготки, но даже не надевая, понял, что размерчик не его. Тогда он нашел «шестерку». Вынул из пакета обновку; приплясывая сначала на левой, потом на правой ногах, натянул это непотребство. Заправил в них рубаху, но подумал, что так будет выглядеть не просто идиотом и клоуном, а кое-кем похуже, и выпустил сорочку поверху. И все равно он чувствовал себя придурком и извращенцем. Но тут взгляд вновь скользнул по висящим в рядок шортам. Нича обрадованно щелкнул пальцами и выбрал самые длинные, по колено, и быстро надел их поверх колготок, заправив, теперь уже вполне оправданно, внутрь рубашку.
С одеждой было покончено. Уставший от решения этой проблемы Нича направился к выходу и возле самых дверей увидел зеркало. Он заглянул туда и ахнул… Строгая белая сорочка и галстук-бабочка гармонировали с бейсболкой и огромными темными очками, как торт с огурцами. Но все-таки это можно было при необходимости съесть. «Есть» же сорочку с шортами, да еще надетыми на черные колготки, было абсолютно неудобоваримо. А ярко-синие шлепки добавляли в несъедобный винегрет особый, вызывающе ядовитый штришок.
А с другой стороны, подумалось Ниче, лет сто пятьдесят или двести назад любой современный наряд показался бы дикостью. И ничего, мы все это носим и радуемся. А может, я обогнал современную моду на те же сто пятьдесят лет? Может, я законодатель нового в ней направления?.. Он хмыкнул, гордо выпятил грудь и вышел под жаркое, не страшное ему теперь солнце.
* * *
Ноги сами несли преображенного Ничу по городу. Куда именно, он даже не задумывался. Шел себе и шел, стараясь меньше глазеть по сторонам, потому что нелепый мир продолжал показывать свои идиотские фокусы. Похоже, крыша здесь поехала не только у людей, но и у всего окружающего в принципе. Причем в самом буквальном смысле, как у красивого трехэтажного здания на правой стороне улицы. Его крыша легко вдруг соскользнула с места, плавно перелетела через дорогу и опустилась на школьный корпус, который медленно, будто нехотя, расплющился под ней в неровный, ощерившийся арматурой блин. А из аккуратненького частного коттеджа неподалеку стала вдруг расти труба. Обычная кирпичная труба стала вести себя словно саженец, рост которого демонстрируют при ускоренном показе. Сначала она просто тянулась кверху, мечтая, видимо, достать до солнышка. Но потом и впрямь, словно растение, стала пускать ростки в стороны, превратившись в подобие кирпичного дерева. Затем на кончиках каменных ветвей стали набухать «бутоны», которые быстро, в считаные секунды, раскрылись, показав маленькие домики, копии «родительского» коттеджа. Все они были перевернуты крышами вниз, так что ветви стали как бы естественными продолжениями их собственных труб. Домики быстро росли, наклоняя ветви, которые на удивление легко сгибались, хоть и выглядели кирпичными. В результате через каких-то пару минут вокруг одного коттеджа стоял уже десяток его копий, а их трубы, загнувшись красными дугами, образовали странную арочную сеть, напомнившую Ниче кровеносную систему из учебника анатомии. Он поскорей отвернулся и стал смотреть на лесистые холмы, зеленеющие за поселком. Но успокоение взору не принесли и они. Одна из улиц, заканчивающаяся как раз возле холмов, стала вдруг удлиняться. Асфальтовая полоска дорожного покрытия, словно плоская змея, поползла прямо на холм. Она взбиралась стремительно, будто горная речка. Правда, текущая вспять. Когда дорога перевалила через вершину, она стала медленно проваливаться внутрь горы, словно нагретая проволока, брошенная на кусок льда. Нича невольно задержал дыхание и не успел выдохнуть, как холм оказался перерезанным надвое.